Временами жить в этом затхлом местечке, где каждому плевать на себя, становилось психически невыносимо. И Фаине хотелось закричать, убежать отсюда босиком, без ничего, вымыться до скрипа, отдохнуть, выспаться на чистом. Где-нибудь далеко. Возможно, в другом мире, куда увели целое население планеты через портал в той самой любимой книге.
Единожды, курсе на втором, девушка по доброте душевной и отсутствию на тот момент какой-либо брезгливости прочистила водостоки, надраила стены душа, испачканные чем-то страшным (не хотелось даже задумываться, чем именно), вкрутила новую лампочку. Она ощущала себя героем, бескорыстно вершащим добро, меняющим мир к лучшему.
Но едва стало ясно, что даже взгляда благодарности не обратится в ее сторону, а история с загрязнением повторится снова и снова, как чертово колесо Сансары, Фаина спокойно решила больше никогда ни за кем не убирать, кроме себя.
Раз и навсегда пришлось зарубить себе на носу, что люди не заслуживают проявления тех высоких душевных порывов альтруизма, что случаются с каждым из нас.
Сейчас душ выглядел вполне сносно. Не идеально, конечно, но терпимо для общежития, где каждому плевать и на себя, и на свинарник, в котором он живет за копейки, день за днем целенаправленно уничтожая свои шансы на нормальную жизнь. Фаина разделась, повесила вещи и полотенце на хлипкие крючки, открыла воду.
Теплая, напор средний. Ладно, это неплохо. В конце концов, мы пришли сюда не париться, а наоборот.
В ногах все еще подрагивало желе былой слабости, плюс навалилась странная усталость, будто весь день бегал по городу с завязанными глазами, как в том клипе[4], а не сидел в удобном офисном кресле. Проклятый организм разваливается на части из-за какого-то сахара. Тысячи людей питаются гораздо хуже, а страдает она.
Согнувшись в три погибели, девушка села на корточки, не забыв ухватить за собою шланг. В таком положении стало более заметно, что кое-где выпирают кости. Тазовые, например. И колени тоже, и ребра немного.
Неужели она похудела еще сильнее?
Такие процессы, как набор и сброс веса, никогда не беспокоили Фаину. Она давно жила в том мире, где не имели значения объем и плотность ломтя мяса, в который тебя обернули, – так девушка себя и воспринимала сознательную часть жизни.
Отсюда проистекало ее наплевательское отношение к тому, сколько она спит, чем питается и какую воду пьет. Презренное тело не имело права ею командовать. Сейчас, заметив худобу и пару желтеющих синяков на ногах, девушка уже не придала им прежнего значения. Если знаешь, что умираешь чуть-чуть быстрее, чем остальные, остается смириться.