Господин Барвиль, заворчал, но все-таки встал со своего места. Он подошел к комоду и вынул из него относительно чистый кусок холста. Положив его на стол, он, окинув посетителя подозрительным взглядом, ненадолго вышел во двор. Вернулся он буквально через минуту. Пальцы его были грязны. Видимо, рылся в мусорной куче. На ладони его лежала пригоршня черепков.
Брат Гуго разложил черепки перед собой на поверхности стола и внимательно осмотрел каждый. Часть из них он отодвинул в сторону, оставив себе пять черепков.
– Не всегда колдовство удается, – объяснил он господину Барвилю, – например, я не могу наколдовывать золото целыми бочонками. Но вот от трех до пяти золотых монет обычно наколдовать я могу. Не знаю, сколько получится на этот раз.
С этими словами он сложил черепки в ряд, рядом с золотым совереном. Господин Барвиль крайне подозрительно следил за этими приготовлениями.
Брат Гуго, взмахнув в воздухе холстом, накрыл им черепки и соверен.
– Суть колдовства в том, – внушительно пояснил францисканец, – что нельзя смотреть на превращаемые предметы. Если на них смотреть – они никогда не превратятся. Никогда. Черепки так и останутся черепками. Одна из монет должна находиться рядом. Это образец. Если его нет – ничего не выйдет. Это понятно?
– Э…
– Вы готовы?
Достопочтенного господина Барвиля колотила крупная дрожь.
– А…
– Да не тряситесь вы так, ничего страшного не будет!
С этими словами граф де Морсан полез за пазуху и извлек свиток пергамента. Увидев свиток, достопочтенный господин Барвиль истово закрестился.
– Ну, что вы так перепугались? Этот свиток вас не укусит!
Развернув пергамент, на котором у него, по-арабски, были записаны рецепты противоядий и снадобий, де Морсан стал читать один рецепт за другим.
Достопочтенный господин Барвиль, вытаращив глаза и открыв рот, слушал, как звучат незнакомые ему слова арабского языка.
Прочитав с десяток рецептов, граф свернул свиток, и снова спрятал его за пазуху. Затем с интересом глянул на достопочтенного господина Барвиля. Тот сидел, прижав кулаки к груди. Его свинячьи глазки не отрывались от небольшой горки, которая топорщилась под холстом.
Граф де Морсан кончиками пальцев взял холстину за края и откинул нарочитым жестом. На столе лежали: один английский соверен отдельно, три соверена рядом с ним, и два черепка чуть дальше.