Кира идти за ним не решилась и он, обернувшись, с интересом посмотрел на неё.
– Что же ты встала? Помоги, – сказал он, поискав глазами, во что же можно сложить картошку.
– Эркин акя? Карина? Вам помочь? – услышали оба голос Гули, которая, услышав голос брата, выбежала из дома.
Девушка с утра убиралась в комнатах, ей нужно было бежать в школу.
– Там, на топчане, мой вещмешок, буханку хлеба и банку тушёнки принеси, сестра, – сказал Эркин, показав рукой на топчан.
Гули быстро принесла брату и буханку хлеба, и банку тушёнки.
– Карина, а ты не идёшь в институт? – спросила Гули подругу.
– Так ведь рано ещё, полшестого только, – ответила Карина, присев на корточки, чтобы удобнее было бросать картошку.
– Верно. В Ташкенте светает рано. А где все? У вас? – спросила Гули, бросая картошку в авоську, которую, раскрыв её, держал Эркин.
– У нас… может хватит? Так много положили, – сказала Карина, глядя на картошку.
– Ой и правда! Конечно хватит, что-то ещё нужно? – спросила Гули, встав с корточек.
Следом поднялась и Карина. Она была в светлом ситцевом платье, которое ей перешила Зухра, из своего, ещё не старого платья. В конце сентября, ночи были прохладные до самого рассвета, Карина надела поверх платья вязаную кофту, в которой и приехала в тот страшный день. Правда, кофту пришлось латать, она порвалась в нескольким местах в той суматохе, когда она бежала ночью от бомбёжки, огня и пуль. В те годы, об одежде люди не задумывались, но Зухра всё же купила ей туфли и ботиночки, пусть не новые, с рук, но добротные ещё вещи.
Девушка почти три года жила в её доме, конечно и Мехри опа в стороне не осталась. Были вещи дочери, всё же единственная дочь и Мехри опа для неё ничего не жалела. Она вынесла пару платьев дочери, свой пиджак и старое, приталенное, с каракулевым воротничком пальто, заставив Карину заплакать, от такой доброты этих людей. Зухра была портнихой, она шила на дому, правда, во время войны и работы почти не было, не до платьев и нарядов было женщинам, почти в каждом доме было своё горе и своя беда.
Но Батыр работал на железной дороге, при вокзале, поездА нет-нет, но прибывали в Ташкент, в основном, с ранеными солдатами, их увозили в госпиталя, что находились на Госпитальном и в Академгородке.
Война словно сплотила людей, многие добровольно ушли на фронт, многих оставили работать на авиационном заводе, который переоборудовали и стали выпускать оружие для фронта, а это танки, пулемёты, военные самолёты и мины. Работали люди в три смены, станки не утихали и ночами. Работали и женщины, и дети-подростки, которые засыпали у станков или падали от усталости и изнеможения.