Что бы тут ни творилось – это точно не школа. Это место совсем не то, к которому Эмиль так привык. Теперь это было очевидно.
На первый взгляд холл был точно таким же, но отличия таились в мелочах. Помимо запертой двери больше всего выделялись окна. Они были какими-то неестественными, словно заламинированными. Картины за ними замерли в немом исступлении, даже лёгкий осенний ветер не трепал листья гигантских яблонь, закрывающих небо.
Повсюду с потолка свисала прозрачная паутина, на которой копошились жирные, беременные пауки. Некоторых из них оседлали здоровые комары, высасывающие что-то из брюх своими острыми клювиками. От этой картины к горлу мальчика подступил комок, но он каким-то чудом смог сдержать рвоту.
А со стороны коридора приближался безумный, голодный скрежет. И голова гудела, как будто в такт тому, что приближалось из коридора. И тут что-то внутри оборвалось – Эмиль сжал кулаки и побежал. Он больше всего на свете хотел оказаться на улице, и уж точно не хотел видеть то, что издаёт этот скрежет.
Побежал к коридору, который вёл в столовую – повезло, что чудовище надвигалось из противоположного, где в настоящей школе были кабинеты начальных классов. Невольно он представил, что могло случиться с младшеклассниками, будь они сейчас там, и его всё же вырвало. Прямо на бегу горькая рвота забрызгала одежду, но Эмиль не остановился. Он вбежал в столовую и захлопнул за собой дверь, прижав её дрожащей спиной.
Лёгкая музыка наполняла тускло освещённое помещение, совершенно непохожее на школьную столовую. Скорее, это был самый настоящий банкетный зал. В центре стояла круглая сцена, окружённая длинными столами, а на ней расположились музыканты. Эмиль сразу приметил именно их, поэтому ему стало немного легче. Он-то думал, что это место будет населено чудовищами, но нет – это были люди. Самые настоящие.
Басист выглядел самым молодым, почти старшеклассником, но остальные были вполне взрослыми. Судя по одежде – рокеры. Но что-то в их игре было не так… Разве так играют рок-н-ролл? Как будто боялись дать хоть немного эмоций, вообще не старались привлекать к себе внимания. Каждый смотрел на свой инструмент, а солист вообще стоял с закрытыми глазами, нежно вышёптывая каждую ноту.
А за столами сидели серьёзные дяди в строгих, дорогих костюмах. Они были просто огромными – Эмиль никогда не видел кого-то похожего. “