– А может, это всего лишь плод вашей фантазии из-за ударов по голове и потери сознания? – не без ехидства предположила она.
Представитель не сдержался и гаденько хихикнул, но сразу же опомнился и напустил на себя серьёзный вид.
Малышев бросил на них оскорблённый взгляд, опустил голову и промолчал. На сопротивление у него уже не осталось ни сил, ни желания, да и смысла не было. После нескольких бессонных ночей перед отъездом, а затем продолжительного допроса с пристрастием, голова гудела и была как в тумане, а брюки изнутри пропотели и прилипли к телу между ног, создавая невыносимый дискомфорт.
«Добила-таки, рыжая бестия… – поражённо думал он, ёрзая на стуле в поисках удобной позы. – Хорошую же они мне встречу после преследования организовали – из огня да в полымя попал! И этих людей я вначале считал добрыми и участливыми… Ужас!»
Через полчаса допрос был закончен, и охранник, вызванный представителем по телефону, отвёл Малышева в зал ожидания.
А спустя некоторое время к нему зашла переводчица и пригласила в кабинет, в котором его фотографировали и снимали отпечатки пальцев. Там ему выдали сопроводительные документы и удостоверение личности в виде пластиковой карты с электронным чипом.
– Утром вас отвезут в эмиграционный лагерь Окингтон близ Кембриджа, – затем сообщила переводчица, – где вы пробудете десять дней. И там окончательно решат вашу дальнейшую судьбу.
– А к какому заключению пришли те, что вели допрос? – не без волнения поинтересовался Малышев.
– Они написали, что доверять вам нельзя, – откровенно призналась она. – Вы сами виноваты – сотрудничать отказались.
– Ясно… – подавленно проронил он, мрачнея. Несмотря на то, что другого исхода он и не ожидал, услышанное воспринял с крайне тяжёлым чувством.
– Но вы особо не переживайте, – поспешила она успокоить, – потому что это был только предварительный и поверхностный допрос, и от него зависело далеко не всё. Основной и более обстоятельный состоится в лагере, и я надеюсь, что там вам повезёт больше. Держитесь, желаю удачи!
«Ну и успокоила… – криво усмехнулся Малышев. – Если от такого «поверхностного» допроса у меня едва крыша не поехала, то представляю, что будет от более обстоятельного!..»
* * *
В шесть часов утра Малышева посадили в микроавтобус, и в сопровождении полицейского отправили в лагерь.