– Много чего! Главное, чтобы рука была легкая. Рыбы чувствуют, как ты к ним относишься, что ты о них думаешь, любишь ли их на самом деле!
– Да я всех люблю! Знаешь, как у меня цветы растут?
– И где находится это «у меня»?
– Там, на Ниженке, у лога. Подружка уехала на полгода в Сочи к жениху, а я, вроде как, квартиру сторожу. Сын у мамы живет, ну, а я пока там. Он большой уже, школу заканчивает.
За время разговора ты опрокинула одну кормушку в аквариум, столкнула со стеллажа баночку с остатками марганцовки, и, кажется, не заметила. Потом нашла старое кресло с отломанной ручкой, вытянула его из угла ближе к свету и покрыла одеялом, которым я зимой утеплял дверь, чтобы из-под нее не дуло, забралась туда с ногами и спросила:
– Кофе у тебя есть?
– Нет, я не люблю кофе. Могу налить чаю. Хочешь, у меня есть коньяк? Правда, тут осталось немного.
– Нет, коньяк не хочу. Надо найти какую-нибудь пепельницу и сходить за кофе.
– Куда? Ближайший ларек на остановке, до него минут пятнадцать идти, а там погода такая… А я выпью. Правда, не хочешь?
– Не люблю я алкоголь, – от него тупеешь. И алкашей не люблю. Ходят, как зомби, смотреть тошно… Да, ты пей, если тебе оно надо!
Так ты и появилась в моей жизни во второй раз, столько лет спустя!
В течение следующей недели место вокруг кресла преобразилось, – к нему подполз и обосновался некий импровизированный столик, на столике поселилась электрическая турка и несколько маленьких чашечек из разных кофейных сервизов. Ты держала их в ладонях, как цыплят, а чашечки, казалось, еле слышно пищали: «Мы уцелели, не разбились, мы еще поживем!» Появилась громоздкая керамическая пепельница, которая напоминала мне детство, наверное, потому, что у нас на кухне стояла такая же. В то время делали много одинаковых вещей, которые были в каждой семье, поэтому и назывались они не «папины часы», например, а «часы, выпускавшиеся в 70-х». На пыльной этажерке, которую я раньше не замечал, стали появляться какие-то мелочи вроде статуэток, вазочек или вязания на спицах, и маленькие книжки разнообразного содержания и степени потрепанности. Похоже, они выбирались по размеру – чтобы и книжка в рюкзаке была, и плечо не оттягивала, а интерес ты могла найти в любой брошюре, статье или рекламном проспекте. Иногда самая простая информация вызывала у тебя бурю эмоций и бесконечные комментарии.