Вот же, гады, молча выругалась я. Тотальная слежка, значит. «Жучки» будут даже в унитазе.
– Меня бы кто-нибудь на год отпустил, – покивал своим мыслям Грач. – Да еще каждый месяц деньги кидал на карту… Эх, Ведьма, я тебе завидую. Можно с утра до вечера сериалы смотреть, в игры играть… Главное – не спиться.
Он захохотал, но я веселья не поддержала. До аэропорта мы доехали в молчании.
– Северина, – напряженно окликнул он меня, когда я вышла на мороз и сунула руки в карманы куртки, которую последний раз одевала четыре года назад.
– Я не буду мстить, – заверила я его.
– Слова твои по ветру летят, – пропел Грач фразу из известной песни. – Только сунься к Корнеевым, крошка, и ты дашь мне повод вспомнить, почему я тебя ненавижу.
Я кивнула и подхватила свою легкую сумку. Вещей у меня было немного – как всегда. Спасибо за предупреждение, гад, но у тебя пока нет причин беспокоиться. Раньше злобы во мне было столько, что однажды она полыхнула и сгорела, едва не подпалив меня саму. Теперь в меня ничто не вселялось – ни скорбь, ни ненависть. В чем-то Грач был прав. Нужно время. А потом я созрею и воспряну, как феникс. Раз уж наш чертов волшебный мир решил вернуть Ведьму назад.
Я бросила ключи на столик у двери, вынула наушники, стянула теплые кеды и, все еще тяжело дыша после пробежки, побрела в ванную. Как страшный сон, вспоминались тюремные прогулки в каменной клетке двора. Маленькие площадки камер не располагали к тренировкам с интенсивным движением, но выручала йога и статичные силовые упражнения. В спортзал водили раз в месяц, да и то при условии хорошего поведения, чем я не отличалась. Движение – как же мне его не хватало.
Лесогорск встретил двадцатиградусными морозами в ноябре, но я все равно заставила себя бегать два раза в день – утром по району, вечером ездила на стадион в другой конец города и возвращалась уже пешком. Грач не солгал. Город был той еще дырой, но после камеры я чувствовала себя в раю. Возможно, через полгода душа запросит большей свободы, ведь я понимала, что одно заточение сменили на другое – с повышенным комфортом, но прошла неделя с моего заселения в однушку, выбранную агентством, и я все еще пребывала в эйфории.
Квартира находилась в спальном районе, в пятиэтажной хрущевке, в меру разбитая, но хотя бы без насекомых или плесени в ванной. В моей жизни было столько «убежищ», что все они казались на одной лицо с разницей в стилях, местоположении и стоимости убранства. Пожила и в дешевых, и в богатых интерьерах, но ни разу в настоящем доме. В настоящем доме должны быть живые цветы, кот или рыбки в аквариуме – то, что являлось недостижимой роскошью лично для Ведьмы, которая всегда была на работе. Даже тюрьма не смогла отучить меня от рабочих мыслей. Вряд ли что-то изменится в моем ближайшем будущем. Ни кота, ни кактус в новой квартире я заводить не рискнула. Грач врал, как дышал. Никто не оставит меня здесь на целый год в покое. Свободу придется отрабатывать, и эта мысль засела во мне болезненной занозой. Ведь возвращаться в прошлое я не хотела.