Камос тоже заметил ее – молодую жрицу с необычно серьезными, умными глазами. Она отличалась от суетливых служительниц Исиды или танцовщиц Хатхор. Было в ней что-то… сосредоточенное, почти отстраненное. Он проводил ее взглядом, пока она не скрылась в тени ворот, а затем вернулся к своим обязанностям. Но образ девушки с глазами, в которых, как ему показалось, отражалась тень какой-то глубокой мысли, почему-то задержался в его памяти.
***
Поздним вечером, когда храм Тота погрузился в тишину, нарушаемую лишь далеким пением из святилища Амона и стрекотом цикад снаружи, Мерит вернулась в свою маленькую келью. Она не могла больше игнорировать зов.
Расстелив на полу чистую циновку, она села, скрестив ноги. Перед собой положила листок папируса с нарисованным ею загадочным символом. Зажгла маленькую глиняную лампу, бросив в масло щепотку мирры – не для ритуала, а просто чтобы успокоить нервы знакомым ароматом.
Она закрыла глаза. Дышала медленно и глубоко, как учили ее наставники для медитации и достижения ясности ума. Но на этот раз она не искала ясности. Она искала эхо. Она пыталась настроиться на тот тихий шепот, который преследовал ее.
«Кто вы? – мысленно спросила она, глядя внутренним взором на символ. – Что вы хотите сказать?»
Сначала – ничего. Только тишина и мерное биение собственного сердца. Потом – знакомый шелест, будто ветер пересыпает песок. Он становился громче, настойчивее. К нему добавились другие звуки: далекий гул, похожий на работу гигантского механизма, и тихий, протяжный стон, полный боли и отчаяния.
Перед ее мысленным взором снова вспыхнул город из черного камня. Но теперь он был другим. Не величественным, а… умирающим. Багровое солнце на горизонте казалось огромным кровоточащим глазом. Шпили из обсидиана трескались, по улицам текли потоки чего-то темного, вязкого. Воздух мерцал от жара и… искажений. Реальность здесь истончилась, рвалась, как ветхая ткань.
И она почувствовала *их*. Не увидела, а именно почувствовала. Присутствие множества сознаний, полных страха, боли и отчаянной решимости. Они пытались что-то сделать. Что-то удержать. Запечатать.
А потом она ощутила взгляд. Тот самый, из ее первого видения. Глаза из расплавленного серебра, но теперь в них не было печали. Только холодная, безмерная пустота и… голод. Он смотрел на нее сквозь время, сквозь пески, и она почувствовала, как ледяное прикосновение тянется к ее разуму.