Мерит вскрикнула и резко открыла глаза. Лампада погасла. Келья погрузилась во тьму, но перед глазами все еще стоял образ умирающего города и голодных, пустых глаз. Сердце бешено колотилось в груди, холодный пот стекал по спине. Шепот в ушах не стихал, он превратился в назойливый гул, от которого болела голова.
Она поняла две вещи.
Первое: это не просто эхо прошлого. Это предупреждение. Или угроза.
Второе: она больше не может справляться с этим в одиночку. Ей нужна помощь. Ей нужен кто-то, кто знает пустыню не по свиткам и легендам. Кто-то, кто смотрел в ее безжалостные глаза и выжил.
Ее взгляд невольно метнулся к окну, за которым простиралась ночь, скрывающая дорогу на запад, к пескам. И почему-то перед глазами снова встал образ того сурового меджая у ворот Карнака.
Глава 3: Скрещение Путей у Врат Вечности
Дни в Фивах текли своим чередом, наполненные ритуалами, строительством и придворной жизнью, словно золотая река времени, не замечающая темных подводных течений. Но под поверхностью этого великолепия росло беспокойство. Слухи о странностях в пустыне больше не были просто шепотком на базарах – они достигли ушей жрецов и вельмож. Верховный жрец Птамос, чье лицо всегда хранило маску непроницаемого спокойствия, все чаще хмурился во время совещаний в Карнаке.
Камос, прибывший в столицу, быстро понял, что его перевод – не просто рутинная перестановка. Атмосфера в городе была напряженной. Меджаи, его новые подчиненные, пересказывали истории о ночных кошмарах, преследующих жителей западных кварталов, о странных тенях, мелькающих на закате у подножия фиванских скал, где располагался Город Мертвых. Сам Камос, патрулируя огромные дворы и аллеи Карнака, ощущал знакомое по пустыне чувство – будто за ним наблюдают невидимые глаза. Только здесь, среди священных стен, это казалось еще более противоестественным. Он скучал по ясной, честной опасности пустыни, предпочитая ее этой ползучей, необъяснимой тревоге.
Его новые обязанности сводились в основном к обеспечению порядка во время пышных церемоний и охране покоев высших жрецов. Работа скучная и нервирующая. Он видел молодую жрицу из храма Тота еще пару раз – мельком, в коридорах или во время общих ритуалов. Она всегда выглядела погруженной в свои мысли, с тенью беспокойства в умных глазах. Что-то в ней притягивало его внимание, какая-то скрытая глубина, не свойственная большинству обитателей храмовых комплексов.