Как давно это было… Корабль должен был отчалить с рассветом, и я спешил передать на бумаге всё, чего не удалось сказать тебе лично. Однако и этого не успевал: посыльный, которого я нанял доставить тебе конверт, торопил меня, чтобы вернуться домой до наступления ночи (бедняга совсем извёлся!). В итоге, не успев объяснить многое из того, что хотел, я вынужден был оборвать письмо на середине.
По правде говоря, у меня почти не имелось сомнений, что оно могло стать последним: я ума не мог приложить, какими оказиями передавать почту из тех краёв, через которые проложен был курс корабля. Однако не оставлял надежды черкнуть хоть строчку… хотя и не знал зачем… Просто чтобы закончить незавершённое?
И вот я снова пишу. Хотя, ты, скорее всего, этого не знаешь. Странное ощущение, когда сидишь один на неизвестном берегу, сочиняешь послание, запечатываешь в бутылку и бросаешь в океан, не представляя, прочтёт ли твои слова вообще хоть кто-нибудь…
Ах, да! Я же забыл упомянуть: корабля, на котором я пустился в бега (теперь вижу, что поступил именно так), больше нет, а сам я… Хотя как раз об этом-то я уже сказал.
Первое время после крушения я плохо понимал, где нахожусь, весьма смутно помнил, кто я такой, и вообще не мог взять в толк, что происходит. Наверное, следовало съесть ботинки (я читал, что потерпевшие крушение так делают). Возможно это бы помогло, но аппетита, вот беда, тоже не было (ты ведь улыбнулась, правда?). Зато я обнаружил, что к берегу прибило пару пустых бутылок (ах, эти загадочные океанские течения!), а ещё кипу размокших старых газет. Тут-то и появилась мысль… И вот, газеты стали почтовой бумагой, а пером (ну, улыбнись же!) – завалявшийся в кармане огрызок карандаша. Правда, писать приходится между строк, и иногда, вместо того, чтобы сосредоточиться на своих мыслях, я увлекаюсь чужими: читаю статьи, объявления, заметки, разглядываю фотографии и картинки… Что ж, по крайней мере со скуки я не умру.
К слову сказать, наверное, я совершаю своеобразный подвиг, пытаясь уместить весьма объёмное послание в промежутках печатного текста. А ведь так происходит и в жизни: меж тысяч повседневных забот и проблем (и не всегда своих) ты пытаешься втиснуть совсем иное – то, что говорит о тебе настоящем. Но докучливый легион множится, обступает, галдит, сжимает и крутит тебя в толчее, запутывает до умопомрачения, и никак не удаётся сделать истинное основным. Простора – вот чего нам недостаёт. Мне так всегда хотелось освободиться… Что ж, теперь я тот, кто я есть. Но в том просторе, где я оказался, мне очень не хватает тебя.