Под Сарептой флотилии пришлось огибать мыс, который каменным кинжалом вспарывал море. На черном острие базальтового лезвия часовни Баала и Астарты казались белыми чайками.
Даже с корабля было заметно, как сопки поднимаются пологими ступенчатыми террасами к хребту. Геродот знал, что обращенная к морю западная сторона горного массива носит название «Дальнего взморья».
Вскоре показался маяк Сидона.
Город занимал узкую приморскую долину, а также северную часть скалистого мыса. Встретивший флагман в море эпимелет сообщил: «Северная Беритская гавань занята пентеконтерами… Хотя стоянку можно попытаться найти в южной Тирской гавани… Она, конечно, не такая удобная, но от больших волн защитит. Тамошний эпимелет вас встретит».
Потом развел руками: «Может, там есть места у причалов, а может, и нет… А что вы хотели… Сидон уже почти сто лет столица персидской сатрапии. Посольства всех округов от Посидея в Киликии до Пелусия в Египте плывут прямо сюда».
Финикиянин как в воду глядел: к причалам нечего было и соваться. За места на внутреннем рейде пришлось заплатить эпимелету серебром. Сидонский паромщик за несколько оболов согласился перевезти всех желающих с кораблей на берег. Но ему придется совершить несколько ходок.
Когда подошла очередь афинского лемба, Геродот, Харисий и Леократ спрыгнули в лодку. Оба матроса на этот раз остались на борту. Дети проводили хозяина обеспокоенным взглядом, однако он успокоил их жестом: «Все хорошо…»
На пристани пути троицы разошлись. Харисий с Леократом отправились в храм Астарты, финикийской богини любви и плодородия, где за небольшую плату жрицы-харимту продавали свою любовь изголодавшимся по женской ласке морякам.
Геродот двинулся к Беритской гавани. Перед этим он оптом приобрел у лоточника десяток терракотовых амулетов, изображавших покровителя Сидона – бога растительности и врачевания Эшмуна, да столько же кулонов с рогатой головой морского божества Баал-Малаки.
Усевшись, по своему обыкновению, на швартовочную тумбу, галикарнасец сделал вид, будто продает обереги. На задаваемые покупателями вопросы он невнятно мычал, изображая немого. Цену показывал пальцами.
Когда рядом никого не было, Геродот внимательным взглядом окидывал причалы, над которыми поднимался частокол из мачт с полоскавшимися на ветру вымпелами империи Ахеменидов – львиной головой, Ахурамаздой в фаравахаре, соколом с расправленными крыльями, солнечными лучами бога Митры… Он уже знал, что персы называют свои вымпелы «дерафш».