– Но это… это невозможно! – ахнула дворянка и пошла за мной.
– Ваша светлость, вам лучше не идти со мной и отправиться в… – я проглотил последнее слово, увидев каким гневом загорелись её глазки.
Возможно, именно вовремя прикушенный язык избавил меня от яростной отповеди. Маркиза сделала вид, что не расслышала моих слов. Она лишь ускорила шаг. Гордая, сильная и независимая. А я, как нашкодившая собачонка, поскакал рядом с ней.
Вскоре мы увидели зал с беспокойно мечущимися по стенам тенями, которые принадлежали студентам, мыкающимся в свете электрического фонаря. Воздух же сотрясал жалобный треск дверей, шатающихся под размеренными сильными ударами.
А ещё в зале грохотал голос графа Орлова:
– Быстрее! Быстрее! Тащите шкафы, кровати, тумбочки! Надо усилить двери!
– Посторонись! – прозвучал позади меня голос Васьки.
Я еле успел отпрыгнуть в сторону и увидел, как мимо меня промчался крепыш и ещё один простолюдин. Они тащили небольшой холодильник, который парни сразу же поставили к дверям.
– Молодцы! – похвалил их Орлов, взявший на себя командование. – Но этого мало! Нужно ещё!
В этот миг из другого коридора студенты во главе с Шарлем де Монпасье вытащили шкаф. Сам аквитанец мебель не тащил. Видать, счёл такое дело ниже своего достоинства. Но командовал он своими миньонами с уверенностью прирождённого рабовладельца.
Прочие же аристократы и уж тем более аристократки тоже сочли зазорным таскать мебель. Так что баррикаду быстро возводили трудолюбивые простолюдины. Вот где бы были все эти с голубыми кровями и белыми костями ежели бы не простые люди с красной кровью и чёрными костями?
Неожиданно маркиза шагнула ко мне и протараторила свистящим шёпотом, едва не обжёгшем моё ухо:
– Виктор, я была права. Одержимые идут за мной, иначе зачем они штурмуют именно восьмой этаж? Люди Ройтбургов как-то науськали их на меня.
– Возможно, – мрачно произнёс я, наблюдая за дверьми.
Баррикада заметно снизила амплитуду их колебаний от ударов. Однако бесноватые всё равно имели шансы выбить двери. Они, кажется, и правда додумались что-то использовать в качестве тарана. Может, самого твердолобого одержимого?
– Я уверена, Виктор, уверена, – продолжала шептать девушка, кусая пухлые губки.
Я не стал разубеждать её, хотя подозревал, что одержимые пришли за мной. Ведёт же их стальная воля преобразившегося ректора. Но на кой чёрт я ему нужен? Он хочет дать мне «свободу»? Не-е-е! Я в гробу в белых тапочках видал такую свободу! Он же явно желает накачать меня бесами по самую маковку. Поэтому каждый треск двери отдавался болью в моих яйках.