Ощущения подразделяются на:
– внешние, причиной которых служат впечатления, условием – организм, а отличительной чертой – локализация;
– внутренние, у которых нет ни той же причины, ни того же условия, которые менее локализованы, но всё же связаны с организмом – будь то случайные (как раны) или периодические (как голод и жажда).
Какой бы природы они ни были и как бы их ни испытывали, их невозможно ни описать, ни определить. Они неисчислимы и бесконечно варьируются в рамках индивидуального существования в зависимости от возраста, пола, климата, воспитания, нравов и общественных устоев.
Внутренние восприятия и интеллектуальные концепции сами сопровождаются аффективными эффектами или состояниями, сходными с ощущениями, которые называют чувствами.
Чувства, хотя язык и мысль часто смешивают их с ощущениями (поскольку они, как и ощущения, воздействуют на душу и отражаются на организме), образуют особый мир.
Подобно тому как в ощущении есть два элемента – один связанный с внешней чувствительностью, другой – с внутренним восприятием, с психологическим сознанием, – в чувстве также присутствуют два элемента: один относится к внутренней чувствительности, другой – к особому восприятию, именуемому нравственным сознанием.
Действительно, как только мы испытываем чувство, мы одновременно осознаём этот факт и воспринимаем его как хороший или дурной, заслуживающий или недостойный, и вследствие этого ощущаем удовлетворение или сожаление.
Чувства вызываются не физическими впечатлениями, а идеями и относятся не к телу, хотя могут сопровождаться внутренними ощущениями. Они ещё более разнообразны, чем ощущения, и обладают не меньшей поразительной силой.
Чтобы дать хотя бы некоторое систематическое представление об их богатстве, предлагалось разделять их согласно трём категориям – истинного, прекрасного и доброго – на:
– ноологические (связанные с разумом),
– эстетические,
– этические.
Первые далее подразделялись на телеологические и логические, последние – на моральные и юридические, и аналогично можно было бы разделить вторые. Однако, во-первых, термины этих классификаций противоречат друг другу; во-вторых, вместо того чтобы охватить всё многообразие наших чувств, эти деления лишь сужают их неизъяснимо богатый перечень.
Роль этих явлений огромна во всей духовной жизни, а способность, их порождающая, состоит в том, чтобы стимулировать все силы нашего существа, оказывая им поддержку и помощь в той же мере, в какой сама получает от них содействие и опору. Лишенные ее, мы, будучи окружены тысячами предметов, воспринимаемых множеством способов через органы внешнего чувства, могли бы все замечать, но, оставаясь чистым духом, не испытывали бы ни радости, ни страдания ни по какому поводу. Ничто в мире не вызывало бы в нас влечения; никакое знание не пленяло бы нас, никакая добродетель не трогала, а без эмоций ничто не приносило бы ни удовольствия, ни боли. Все впечатления оставляли бы нас равнодушными; благо не сопровождалось бы удовлетворением, зло – сожалением. Существо, устроенное так – не побуждаемое, не предостерегаемое, не отталкиваемое, – перестало бы быть нравственным и ничем не дорожило бы, ибо без чувствительности не существовало бы всего, что составляет счастье в настоящем и будущем. Не было бы и самой жизни, ибо так жить – значит не жить.