Эти врожденные импульсы и расположения, необходимые пружины нашей деятельности, сами по себе ни невинны, ни виновны; они приобретают нравственный характер, лишь изменяя свою природу, то есть не имеют его, пока остаются сами собой.
Мнения расходятся относительно природы этих первичных побудителей. Одни ограничивают их организмом, другие признают их действие в явлениях самого духа и провозглашают существование интеллектуальных инстинктов.
И действительно, мы обнаруживаем в себе духовные устремления, отвечающие насущным потребностям. Они побуждают нас, например, искать пищу для всех способностей души: ум стремится к знанию или истине, которая для него так же дорога, как свет для глаза; чувствительность тянется к эмоциям, пробуждаемым прекрасным, подобно тому как физический инстинкт влечёт вкус к определённым яствам; наконец, воля склоняется к добру и справедливости так же естественно, как слух – к гармоничным звукам, которые его пленяют.
Таким образом, можно говорить об инстинктах души, подобно инстинктам тела, ведь дух жаждет истины, вкушает прекрасное и избирает добро. И если душа инстинктивно предпочитает всё это, то лишь потому, что это сопряжено с радостями и удовлетворением, подобными тем удовольствиям и прелестям, которые испытывает организм, инстинктивно выбирая то, что для него полезно и здорово.
Инстинктивные устремления – эти самые загадочные проявления жизни в её истоках – сначала порождают склонности, затем влечения, из которых рождаются привычки, глубоко изменяющие наши изначальные наклонности и способности.
Действительно, привычки притупляют физическую чувствительность, смягчают самые тяжёлые лишения, ослабляют самые яркие наслаждения, делая нас к ним равнодушными, даже подчиняя нас им.
С другой стороны, они усиливают остроту чувств и увеличивают мощь наших способностей. Чувства и ощущения, впечатления и душевные движения – всё, что относится к области инстинктов или подвержено врождённым склонностям, – испытывает их влияние и изменяется под их властью в той мере, в какой мы это допускаем.
Эта власть, часто деспотичная, не является естественным правом; и если мы не господа своим инстинктам, то, по крайней мере, их управители. Но как только в дело вступают привычки, борьба становится серьёзной.
Действительно, чувства, превратившиеся в привычки и ставшие постоянными, создают для нравственности и счастья человека самое серьёзное и заслуживающее внимания состояние.