Глава 2: «Белым кафелем давят стены»
– —
Берлинский дождь сменился моросящей изморосью, превращающей город в аквариум с мутными стенами. Лика вернулась. Стояла на пороге квартиры Маркуса, мокрая, с окровавленным платком на щиколотке, и ждала, пока он откроет. Не стучала. Он ненавидел стук – говорил, что это звук глупцов, которые верят, будто двери созданы для того, чтобы в них входить.
Дверь распахнулась сама. В прихожей – свет только от неоновой вывески напротив, мерцающей красным: *«Apotheke»*. На полу тянется дорожка из лепестков роз. Настоящих. Они почернели по краям, будто обугленные.
– *Gefällt dir?* – голос Маркуса донёсся из ванной. – Я собрал их на кладбище. Там тихо… пока не начнёшь копать.
Лика шла по лепесткам, чувствуя, как они прилипают к подошвам. Ванная комната светилась белизной – кафель, полотенца, даже зубная щётка в стакане. Только ванна была чёрной, как угольная яма. Маркус сидел на краю, закатывая рукав рубашки. На предплечье – свежий шрам, повторяющий контуры её профиля.
– Ты разрежешь себе кожу ради искусства? – спросила она, замершая у порога.
– Это не искусство. Это молитва. – Он поднял глаза, и в них отразилась неоновая алая буква «А» от вывески. – Подойди.
Она подчинилась. На этот раз – без борьбы. Маркус взял её руку, снял браслет, провёл языком по старым шрамам.