На этот раз – полностью.
Как будто руки сами знали, куда ложиться.
К стене подошёл мужчина. Серый, как грифель.
С морщинами в форме нотных знаков.
Он не дышал.
Он слушал.
За ним ещё один. И ещё.
И каждый – как будто был когда-то учеником. Или учителем.
И все – безголосые.
Слушатели.
Но Сема среди них не было.
Мария Львовна заперлась дома. Пианино заклеила скотчем.
На двери – соль, молитва, записка: «не трогай ноты, если не знаешь слов».
Но песня осталась.
Теперь её пели дети.
На переменах. На улице. В маршрутке.
Только мелодию.
Без слов.
Но глаза у них становились такими же, как у Сёмы. Смотрели вдаль. Или вглубь.
На школьном собрании родители просили уволить Марию Львовну.
– У детей тревожность! – кричала одна мать. – У моего сына сны про сцену и черную занавесь! Он говорит, что ему пора выходить!
Мария молчала.
Потом встала.
И тихо – впервые – спела.
Никто не смог её остановить.
Родители онемели.
Кто-то начал рыдать.
Кто-то – смеяться.
Один мужчина вышел в коридор и шепнул по телефону:
– Они поют снова. Как в 79-м. Только раньше были ученики. А теперь – учителя.
Сема появился в последний день весны.
Он стоял у крыльца школы. В старой рубашке, с партитурой в руках.
Мария подошла к нему.
– Ты знал?
Он кивнул.
– Песня старая. Как сама школа. Каждый, кто её споёт, становится частью хора.
Сначала ты поёшь её. А потом – она поёт через тебя.
– Ты можешь уйти?
Сема пожал плечами.
– Только если кто-то другой будет дирижёром.
Он протянул ей партитуру.
Мария посмотрела. Там были только три слова:
«Помни. Пой. Передай.»
Теперь школа снова открыта.
Всё кажется обычным.
Только учительница музыки – с серебристыми волосами и взглядом, полным эха.
И дети… всё чаще уходят с урока, напевая беззвучно.
Если услышите эту мелодию в коридоре – не подпевайте.
Если она сама зазвучала в голове – отнесите её кому-то, кто сможет удержать.
Потому что песня не хочет забываться.
Песня – это память.
Но не обязательно – ваша.
Девочка, которая любила Леху Шаньгина
«Герои не умирают. Они просто начинают звучать тише.»
– надпись на стене туалета клуба «Панцирь», Калуга, 2009
Её звали Света.
Светлана, 17 лет, город Мышиногорск, население – 18 000, плюс-минус три похмелья.
Она училась на повара, жила с мамой и мёртвой кошкой, которую до сих пор называла «солнышко» и не выносила с балкона, потому что «не смогла бы просто так».