Машеньке Владимир приходился по душе: всего за неделю они сдружились.
По истечении двух лет учёбы в университете Басулин перевёлся в музыкальное училище. Тяга к творчеству нас всегда объединяла, и если в моём случае это было писательство, то в его – музыка. Благодаря стараниям родителей он прекрасно выучился игре на фортепьяно, скрипке и флейте. И если прежде это было только занимающее досуг занятие, то, видимо, после неоправданных любовных исканий душа Басулина решилась полностью отдаться музыкальному делу. Отучившись, он сначала играл в оркестре при театре, но через год ушёл оттуда. Басулин был не просто музыкант – он был творец, который живёт своим делом. Можно что угодно говорить о его мировоззрении, однако он заслуживает уважения одним уже тем, что посвятил свою жизнь искусству.
Владимир был не единственным моим знакомым, однако все остальные были из разряда тех, с кем свидишься совершенно случайно, вынужденно поклонишься, а через десять шагов уже забудешь, с кем встретился. Потому прощание моё с Басулиным, когда я возвращался в Отрадное, было для меня тягостно; но словно судьба свела нас вновь: оказалось, Басулин нашёл себе хорошее местечко и, на год опередив нас с Машенькой, переехал в наш теперешний уездный городишко. О, каким восторгом сопровождалась наша случайная с ним встреча в трактире. С того-то дня этот трактир мне и полюбился. Он стоит совсем недалеко от басулинского дома – три квартала, и на месте. Пользуясь этой удобностью, я всегда после тёплого дружеского визита заходил за освежающим бокалом пива да за графинчиком-другим водочки – иначе работа ночью не задастся.
Всякий раз, как ни загляну к Басулину, он всё что-то напевает. Так и в этот раз, сидя в кресле, он затянул:
Стонет сизенький да голубочек,
Стонет он и день и ночь,
Мой-то миленький дружочек
Отлетел надолго прочь.
Тут и я своим тенорком подхватил, и запели мы вместе:
Ждёт подружку дорогую,
Ждёт её со всех сторон,
Вот он больше не воркует
И пшенички не клюёт,
Всё тоскует и горюет,
Потихоньку слёзы льёт.
– Что-то ты бледен, – говорил мне Басулин, сидя на стуле и постукивая пальцами по столу, – исхудал как будто. Всё роман пишешь?
– А как же.
– Уработался ты; тебе бы отдыхать.
– Некогда.
– Ты уж найди время.
– Где уж! И так денег брать неоткуда. Одна Машенька всё штопает, уж, право, стыдно становится. Сегодня хозяин приходил, за квартиру спрашивал, а я ему что? Что я могу ему на это сказать?