– Это несправедливо! – начал горячиться Вовка. – Я зарабатываю не меньше бати, особенно на каникулах, но мне ничего не достается. Мне он платить не собирается, типа чего платить родному сыну?
– Он же у нас самый главный. Потому все на свой счет и кладет, – саркастично заметила мать. – Как он говорит, это называется «мудрое хозяйствование».
– Обдираловка это называется! – сердито выпалил сын. – Мог бы мне хотя бы половину заработанного отдавать, все честнее бы было. А то клянчишь у него какой-то жалкий велосипед поновее, а в ответ одно – и этот нормальный еще. А он почти развалился! Я на нем пятый год езжу, а до меня сколько Владка на нем каталась?
– А до нее мои младшие братья изрядно поездили, – согласилась с ним Галина, велик-то им ее отец отдал. – Но мне-то что об этом говорить? Сам знаешь, я в нашей семейке если и не пустое место, то что-то вроде этого.
В ее голосе прозвучала настоящая боль, и Вовка поперхнулся.
– Да ладно тебе, мам! – укорил он ее. – Тебе-то чего жаловаться? У тебя-то все есть. Тебе же новый велик не нужен. Куда тебе на нем ездить-то?
Галина опустила взгляд на изношенные тяжелые башмаки, не до конца изодранные мужем. Свои-то давно развалились, а для работы со скотом и эти сойдут. Вот только ноги от них болели.
– Да, у меня все есть, – саркастично подтвердила, поджав губы. – Только вот носить нечего.
– В твоем возрасте странно наряжаться, – Вовка искренно считал, что мать весьма и весьма пожилая женщина, ей и до погоста недалеко. – А батя правильно говорит, что бабам сколь не дай, все будет мало. Ну да ладно, я пошел. Сегодня в клубе танцы, так что приду поздно, не теряй.
Мать проводила его разочарованным взглядом. С возрастом сын становился все более похожим на своего отца и повторял все его не самые умные высказывания. Обидно, но что-то говорить бесполезно – ни муж, ни старший сын ее не слышали, хоть кричи.
Но ей стало интересно – попытается Михаил забрать в свою бездонную копилку заработанные дочерью деньги или нет? Что Владка их не отдаст, никаких сомнений не было. Да и какие там деньги? Если тысчонок пять в месяц выйдет, то уже не просто хорошо, а замечательно. Но ведь для мужа важен принцип. И главный – все деньги семьи должны быть в одних руках. Его.
Она повертела перед лицом свои руки. Крепкие, сильные, со вздувшимися от напряжения венами, совершенно неухоженные. Вот ей и сорока еще нет, а сын считает ее никчемной старухой. Подстричься покороче, что ли? Но кто ей стрижку сделает? В селе парикмахеров нет, если только в Дожевск сгонять, да кто вместо нее на хозяйстве останется? Дочь с младшим сыном? Они-то могут, да ведь муж потом ее со свету своими придирками сживет.