– Роджер очень хотел, чтобы вулкан извергал потоки расплавленного серебра. Это было бы так эффектно! Однако мистер Макдугалл побоялся, что могут загореться гости.
– Что тоже было бы по-своему эффектно, – пробормотал Даниель.
– Мистер Макдугалл уговорил Роджера остановиться на фосфорном масле. Его изготавливают в другом месте, привозят сюда в бочке и выливают в ёмкость. Архимедов винт поднимает его вверх, так что оно изливается из кратера и бежит по склонам, обращая в бегство кентавров и прочих созданий.
– В бегство?!
– О да, ибо фосфор изображает потоки жидкого огня.
– Это я понимаю. Но как они бегут?
– Они заводные.
– И все сделаны Макдугаллом?
– О да.
– Я помню, что приглашал ювелира по фамилии Милхауз, но не припоминаю механика по фамилии Макдугалл…
– Мистер Милхауз подрядил мистера Макдугалла сделать хитроумные части механизма. Когда мистер Милхауз умер от оспы…
– Мистер Макдугалл сменил его, – догадался Даниель, – и не мог остановиться, придумывая одни хитроумные части за другими.
– Пока Роджер не сказал ему: «Хватит», боюсь, несколько категорично. – Катерина Бартон поморщилась, так что Даниелю захотелось погладить её по голове.
– Он ещё жив?
– Да. Работает в театрах, делает призраков, взрывы и ураганы.
– Ну разумеется.
– При одном из поставленных им морских сражений сгорел занавес.
– Охотно верю. И как часто вулкан извергается?
– Раз или два в год, во время больших приёмов.
– И в таком случае мистера Макдугалла возвращают из ссылки?
– Да. У Роджера с ним договорённость.
– Откуда берётся фосфор?
– Его привозят, – сказала Катерина Бартон так, словно эти слова заключали в себе ответ.
– И как мне отыскать мистера Макдугалла?
– В Королевском театре в Ковент-Гардене собираются ставить новую пьесу под названием «Сожжение Персеполя».
– Благодарю вас, мисс Бартон, я всё понял.
Дом Исаака Ньютона на Сент-Мартинс-стрит в Лондоне
тот же день, позже
Даниель посещает Исаака
– У МЕНЯ ДЛЯ ВАС ЕСТЬ ЗАГАДКА, связанная с гинеями, – такими словами Даниель нарушил двадцатилетнее молчание между собой и сэром Исааком Ньютоном.
Разговор этот Даниель продумывал с того самого дня, как Енох Роот возник на пороге его дома: в каких выражениях передать значимость происходящего, сколько времени уделить воспоминаниям о годах в Кембридже, касаться ли их последней встречи, памятуя, что она закончилась наихудшим возможным образом (исключая смертоубийство). Словно драматург, комкающий черновик за черновиком, он вновь и вновь набрасывал в голове сценарий встречи, и всякий раз действие устремлялось к кровавой развязке, наподобие последнего акта «Гамлета». В конце концов Даниель рассудил, что, по словам Сатурна, ему остались дни или часы, а значит, жалко тратить их на формальности.