Даниель вздохнул свободнее, чувствуя, как расслабляются мышцы шеи и затылка. Всё будет хорошо. Он выйдет отсюда живым, даже если сболтнёт что-нибудь неподходящее. Для Исаака он не пешка, а ладья, придерживаемая на краю доски до конца игры, чтобы последним неумолимым ходом поставить сопернику мат. От ладьи Исаак готов стерпеть многое.
На миг промелькнула мысль: уж не Исаак ли – не иначе как в соответствии с принципом дальнодействия – повлиял на принцессу Каролину в Ганновере и подстроил его возвращение в Лондон?
– Так в чём ваша загадка, Даниель?
– Сегодня я встречался с человеком, который знает о деньгах много больше моего. Он пытался оценить гинею.
– Или монету, выдаваемую за гинею, – поправил Исаак.
– Согласен. Я сказал «гинея», потому что в конце концов она оказалась гинеей.
– Он должен был её взвесить.
– Так он и сделал. И вес монеты не вызвал у него нареканий. Казалось бы, вопрос решён. Однако дальше он сделал очень странную, на мой взгляд, вещь: положил монету в рот и надкусил.
Исаак не ответил, но, кажется, вновь слегка порозовел: по всей видимости, история его заинтересовала. Он сцепил руки на столе, подобравшись, как кошка.
– Даже я, – продолжил Даниель, – знаю, что монетчики частенько изготавливают фальшивки из золотой фольги, заполняя середину сплавом, который и легче, и мягче золота. Соответственно, чтобы проверить монету, её надо либо взвесить, либо попробовать на зуб. Годятся оба способа. Если монета прошла проверку взвешиванием, то её подлинность доказана! Нет ничего тяжелее золота. Подделка выявляется по недостатку веса. И всё же этот человек – исключительно сведущий во всём, что касается денег, – счёл нужным надкусить монету. Есть ли тут какой-то резон? Или мой знакомец просто глуп?
– Он не глуп, – сказал Исаак, устремляя на Даниеля ледяные кометы глаз.
– Вы подразумеваете, что глуп я?
– Связавшись с таким человеком? Глупы или наивны, – отвечал Исаак. – Поскольку вы двадцать лет прожили в глуши, я готов допустить второе.
– Так развейте мою наивность, скажите, что это за человек.
– Весовщик.
– Безусловно, поскольку он взвешивает, но вы вкладываете в это слово некий смысл, который мне, пришельцу из глуши, совершенно непонятен.
– Несмотря на все мои старания улучшить работу Монетного двора и сделать все гинеи полностью одинаковыми, разница в весе сохраняется. Некоторые гинеи чуть тяжелее остальных. Эту погрешность можно уменьшить, но нельзя устранить совсем. Я уменьшил её настолько, что для честного человека разницы нет. То есть большинство лондонцев – включая искушённых коммерсантов – без колебаний обменяют одну гинею на другую, иногда даже не утрудившись её взвешиванием.