Когда дверь открылась и он через комнату взглянул Исааку в лицо, то не увидел следов ярости или (что было бы куда опаснее) страха, только обречённость. Исаак сидел с видом герцога, которому неожиданно свалился на голову умственно неполноценный братец. Тут-то экспромтом и возникла фраза про гинеи. Слуга, открывавший дверь, глянул на Даниеля, как на труп висельника в жаркий день, и затворил тяжёлые створки.
Исаак и Даниель остались с глазу на глаз в кабинете. По крайней мере, Даниель решил, что это кабинет. Он не мог представить, чтобы у Исаака имелись гостиная или спальня, – любая его комната была по определению рабочей. После дома Роджера тёмная обшивка стен казалась почти деревенской. Дверь тоже была дубовой; когда она закрылась, то словно исчезла, породив впечатление, будто Исаак и Даниель – два высушенных экспоната в деревянном ящике. Окна кабинета выходили на Лестер-филдс, резные ставни были открыты, но полузадёрнутые алые занавеси впускали лишь скудный свет. Исаак в длинном алом шлафроке поверх тонкой полотняной рубашки сидел за большим столом, какой мог бы принадлежать Дрейку. Лицо его изменилось мало, хотя и отяжелело, белые волосы по-прежнему доходили до плеч, однако спереди появилась высокая залысина, словно мозг распирал череп изнутри. Привычная бледность за то время, пока Даниель пересёк комнату и протянул руку, сменилась сердитым румянцем, как будто Исаак позаимствовал краски у шлафрока.
– Ничто меня так не раздражает, как пустые головоломки, призванные испытать мой ум, – сказал он. – Бернулли – клеврет Лейбница – прислал мне…
– Задачу о брахистохроне, помню, – вставил Даниель. – Вы решили её за несколько часов. Мне потребовалось значительно больше времени.
– Но вы её решили! – прогремел Исаак. – Поскольку это задача на анализ бесконечно малых, имевшая целью проверить, насколько я в нём смыслю! Невероятная дерзость! Я был первым, кто мог бы её решить, а вы – вторым, потому что узнали о методе флюксий непосредственно от меня! И пешки барона смеют, через тридцать лет после того, как я…
– Вообще-то моя задача совершенно иного рода, – произнёс Даниель. – Искренне сожалею, что невольно вас огорошил.
Исаак сморгнул. На лице его проступило невероятное облегчение. Возможно, он боялся, что Даниель оспорит слова: «Узнали о методе флюксий непосредственно от меня». Картина разом прояснилась. Исаак видел в Даниеле свидетеля, который подтвердит его приоритет, и любые досадные свойства гостя отступали перед этим соображением.