Среди всех этих грубых, воинственных людей, в доме, где удары молота по металлу стихали лишь для того, чтобы уступить место звону клинков, Марианна была ангелом мира – она несла возложенную на нее Господом священную миссию в обществе мужчин, которые только тем и занимались, что доводили смерть до совершенства. Перед ее улыбкой и чернобородые молодцы, и сам седоусый мэтр становились покорными и смиренными: они забывали о мастере-кузнице, а он – о необходимости наносить удары в нагрудник ученика пуговкой рапиры.
Марианна была жемчужиной Милана. Военные и служители Фемиды, дворяне и кузнецы, которых в этом городе оружейников было немало, завидев ее на улице, отвешивали поклоны, восхищались ее красотой, с завистью и сожалением вздыхали, говоря про себя, что счастлив будет тот, кого мэтр Гуаста-Карне назовет своим сыном.
Не один галантный синьор, которого недавний пример испанца дон Жуана де Марана[4] в других обстоятельствах вдохновил бы на подвиги, отправлялся либо в церковь, либо в сумерках прогуливался близ мастерской в надежде увидеть белокурую дочь оружейника…
В то же время каждый прекрасно понимал, что если с уст его слетит хоть одно неосторожное слово любви, если он осмелится проявить по отношению к Марианне хоть малейшее неуважение, из ножен выскочат два десятка кинжалов, а к груди его будут приставлены два десятка грозных рапир.
По правде говоря, если бы кто-нибудь замыслил соблазнить дочь старого Гуаста-Карне, будь он племянником Папы Римского или самим императором Карлом V, это было бы чистейшим безумием.
Мэтр принадлежал к благородному сословию, звание дворянина ему пожаловал король Генрих VIII Английский, и слава его, несомненно, была достаточно громкой для того, чтобы даже самые знатные синьоры, не попирая собственного достоинства, не стремились породниться с ним. Но об этом никто даже не помышлял, ведь Марианна во всеуслышание заявила, что выйдет замуж лишь за оружейника и фехтмейстера, в храбрости и мастерстве не уступающего ее отцу.
Поэтому два десятка бравых молодцев, работавших под началом мэтра, были поголовно влюблены в Марианну и соревновались в рвении, терпении и талантах, чтобы заслужить подобную честь.
Но бедные кузнецы лишь попусту теряли время. Лишь один из них – как раз тот, кого все это заботило меньше других – мог заставить сердце Марианны учащенно биться. Звали его Рафаэль.