Оружейник из Милана - страница 3
Что еще за Рафаэль? Кто он? Юноша лет двадцати трех – двадцати четырех. Был он смел и умел подобно Микеланджело, да еще и красив, словно одна из скульптур его работы.
Рафаэль был приемным сыном мэтра Гуаста-Карне.
Как-то вечером, когда уже стали сгущаться сумерки, Гуаста-Карне, тогда еще молодой и совсем недавно женившийся, шел мимо церкви по безлюдной улочке. Он возвращался домой после урока фехтования от одного знатного вельможи, жившего неподалеку.
Но тут слух его поразили детские крики, доносившиеся, казалось, от церкви. Он подошел и увидел на ступеньках лестницы пятилетнего мальчика, который дрожал от холода и плакал горькими слезами.
На ласковые расспросы оружейника ребенок ответил, что не далее как час назад его бросила мать. Все, чего от него смог добиться Гуаста-Карне, – это то, что звали его Рафаэль.
Малютка был довольно мил, и наш учитель фехтования взял его на руки, отнес домой и показал своей молодой жене.
– Держи! – сказал он ей. – В ожидании плодов нашей любви Господь послал нам вот это дитя…
Мальчик плакал горькими слезами
С тех пор Рафаэль стал для них сыном. В следующем году Лоренцина, жена оружейника, произвела на свет белокурую Марианну, и двоих детей стали воспитывать вместе. Они росли в любви, как брат и сестра. Потом несчастная мать умерла, не успев растерять ни молодости, ни красоты, а еще некоторое время спустя Марианна превратилась в прекрасную шестнадцатилетнюю девушку и перестала играть с Рафаэлем. Она как-то вдруг ощутила, что глядя на него, заливается краской… А Гуаста-Карне, который старел и питал к двум детям такую же любовь, как и к своей бедной Лоренцине, видя растерянность белокурой Марианны, in petto[5] улыбался.
Рафаэль тем временем стал мужчиной, характер его с возрастом становился все сложнее. В пятнадцать лет он был лучшим учеником мэтра в фехтовании, в двадцать почти так же искусно как он ковал и закалял железо, гравировал узоры на шпагах, чеканил и украшал рельефным орнаментом кирасы.
В Милане он обладал репутацией столь же безупречной, как и сам мэтр. И в мастерских, и в оружейном зале все его уважали. Несмотря на то что он проник в тайные помыслы старого оружейника и несмотря на то что большинство воздыхателей Марианны уже видели в нем ее будущего супруга, ненависти к Рафаэлю не испытывал никто, все чувствовали к нему какую-то неодолимую симпатию.