И всё же, в этой тишине, в этом забвении, что-то тлело. В недрах города, под толщей стали и бетона, в туннелях, где сырость сочилась со стен, как слёзы, которые никто не проливал, город хранил свои тайны. Сто лет назад, когда «Газ» только начинал свою жатву, одна женщина бросила вызов пустоте. Карина Ведомая, чьё имя теперь было лишь шорохом в забытых архивах, сидела в убежище, где свет лампы дрожал, как её собственное сердце. Стены вокруг неё сочились влагой, пол был завален чертежами, испещрёнными формулами, способными спасти разум. Её пальцы, тонкие, но твёрдые, выводили строки на клочке бумаги: «Газ – их оружие, память – твоя сила». Она писала, зная, что ночь – её последняя. За стенами гудели машины, шаги врагов приближались, их тени скользили по трещинам в бетоне. Но Карина не останавливалась. Она вложила письмо в металлическую коробку, рядом с чертежом устройства – устройства, способного удержать мысли, спасти их от забвения. «Город помнит, – шептала она, пряча коробку в тайник, – даже если мы забыли. Найди это. Помни».
Тайник пережил века. Город изменился, его кости оделись в сталь, его сердце заменили серверы, но коробка осталась. Она лежала в цифровом архиве академии, среди стеллажей, где пыль была гуще правды. Архив был лабиринтом, его коридоры гудели, как дыхание, всё ещё цеплявшееся за жизнь. Серверы мигали, их свет был слабым, но живым, как звезда, тлеющая в предрассветной мгле. Коробка покоилась в тени, её металл покрылся ржавчиной, но буквы «К.В.» проступали сквозь время, словно вызов, что не смолк. Гул шагов нарушил тишину – тяжёлых, не механических, живых. Тень упала на стеллаж, пальцы коснулись пыли, и свет лампы мигнул, как глаз, открывшийся после долгого сна. Пыль взметнулась, завихрилась, поймав этот свет, и в этом вихре было обещание – шаткое, но неугасимое.
Город затих, но в его молчании был ритм – напряжённый, как струна, готовая лопнуть. Где-то в вышине дрон жужжал, его алый взгляд скользил по крышам, не замечая, что внизу, в недрах, тлеет искра. Голос Карины, слабый, как эхо, звучал сквозь время, сквозь «Газ», сквозь забвение: «Помни, и город проснётся». Свет лампы дрогнул, упал на коробку, и в этом свете был не просто отблеск – в нём был огонь, ожидающий своего часа.