Там, где в темной утробе конюшни, в отдельном кабинете стоял племенной жеребец Маяк, слышались глухие удары и нетерпеливый стук копыт, ржание, схожее с раскатами грозы.
Звездка и Челка отвечали на этот любовный призыв кротко и скромно…
Конюшней заведовала Лешкина мать, и все, что происходило с лошадьми, чтобы они были не только вовремя накормлены и напоены, но и покрыты вовремя жеребцом, чтобы приносить здоровое потомство, все было ее заботой.
…Было уже около полудня. У изгороди стояли несколько человек, пришедших поглазеть, как будут крыть лошадей. Тут были и мужики, и бабы, и ребятишки, словно воробьи, облепившие изгородь.
Похоже, и люди вместе с лошадьми испытывали какое-то внутреннее напряжение и нервную дрожь.
Тут, внутри конюшни, раздались крики:
– Открывай, давай! Не удержим!
Ворота распахнулись, и на яркий солнечный свет, хрипя и сотрясая ржанием пространство, вылетел Маяк. Он весь был как один сплошной мускул. Шея, ноги, круп… каждым движением показывали его неукротимую мощь и силу. Шерсть его лоснилась на солнце, грива и хвост струились тягучей волной.
Жеребца держали на веревках два мужика. При каждом движении коня железная узда врезалась в бархат губ и удерживала его на месте.
Казалось, с выходом Маяка мир незримо изменился. Его обволокло каким-то невидимым тягучим мороком, под который попали все: и смиренные лошади, и пришедшие поглядеть на случку мужики и бабы, и дети, облепившие изгородь…
Маяк, увидев лошадей, ожидавших его выхода, презрев боль, взвился на дыбы, оглашая окрестность торжествующим любовным призывом…
И тут Ваську кто-то дернул за порточину. Это был новый начальник лесоучастка.
– Вот что, Леша, – сказал он, прищурившись, оглядывая фигуру парнишки. – Завтра чуть свет отправляйся-ка ты в Усолье в банк за деньгами. Больше послать некого.
– Ладно, – тут же согласился Лешка, радуясь возможности совершить увлекательную прогулку и побывать в райцентре.
– Тогда пошли в контору, дадим тебе записку в банк. Котомка у тебя как-небутная есть под деньги?
Начальник еще раз оглядел Лешку с ног до головы.
– Денег много будет. На весь лесопункт зарплата, и еще с Барсуков придут к нам, да с Медвежьей… Донесешь? Сдюжишь?
– Сдюжу! Я, дядя Ваня, с мужиками бревна катал и не уступал им.
– Верю, – согласился начальник.
Наутро чуть свет Лешка был уже в пути. До Усолья было километров тридцать пять лесными дорогами да сенокосными тропами.