– Это я и есть. Что вам нужно? – усмехнулся прохожий.
– Да вот, сына везу – падучая у него.
– Ну что ж, выходит, обратно мне домой возвращаться, – ответил знахарь и зашагал в сторону Ерзовки рядом с телегой.
– Вон, правь к тем воротам, – Тихон Егорович махнул рукой в направлении добротного заплота, скрывающего аккуратную избушку.
Подъехали к ограде – хозяин отворил ворота:
– Лошадку-то распрягите да под навес поставьте, а то за оградой-то, на самом солнцепёке, жарко… Ну и колодец тут под рукой – попоить можно. А теперя заходите в избу да объясняйте всё по порядку.
Панфил подробно рассказал, как да что, с какого времени и от чего начались припадки у сына.
– А ты хочешь быть здоровым? – знахарь задал странный, нелогичный вопрос Василию.
– Ещё бы! – ответил тот, переводя удивлённый взгляд на отца.
– А ты мне веришь, что я тебя вылечу? Очень веришь? Я ведь не пилюлями, не травами лечу, а словами, внушением. Веришь?! – Тихон Егорович, не отрываясь, посмотрел в глаза Василию. – Вижу, что веришь! Иди за мной, – знахарь поднялся и увёл больного в горницу.
Панфил вышел на крыльцо.
Через час Тихон Егорович вывел Василия из дома.
– Сейчас у него припадок будет, – предупредил Панфила лекарь.
– Не может быть! – удивился Панфил. – У него раз в месяц приступ бывает, а последний – неделю назад был.
– А этот будет сейчас, и последний, – сурово, не допуская возражений, сказал знахарь, укладывая Василия в телегу.
Больной послушно улёгся, и, действительно, вскоре его стало стягивать судорогами и начался припадок.
– Падёт ишо с телеги-то! – подскочил к сыну Панфил.
– Погодь! – остановил его знахарь. Взял обе руки больного, и Василко сразу затих. – Пойдём, отужинаем, – обратился к Панфилу Тихон Егорович, – твой-то теперь до утра не проснётся.
На следующий день Панфил с сыном отправились домой, рассчитавшись со знахарем кринкой масла и десятком яиц.
Хлеба намолотилось немного – семян не хватало, и посеяно было меньше, чем сеяли до коммуны.
Не успели хуторяне измолотить весь хлеб, как приехало начальство из района и каждому хозяину вручили обязательство: свезти в город и сдать государству столько-то хлеба, мяса, яиц и шерсти.
Налог был непосильный. Придя с собранья домой, отец долго сидел задумавшись, подперев голову рукой: «Донимают нас не мытьем, так катаньем. Чё делать? Придётся везти хлеб, а самим даже охвостья