Увидев, что мы направляемся к ним, этот с бородой-щетиной как-то сразу подтянулся. От его недавней вальяжности не осталось и следа. Взгляд стал острым и каким-то пронзительным. Им он словно ощупывал мою фигуру на предмет наличия спрятанного оружия. Я даже чуть было руки вверх не подняла, как для милицейского осмотра. Но вовремя опомнилась. Была я одета в строгий деловой костюм из шерсти темно-кофейного цвета. Костюм сидел на мне как влитой (не хочу употреблять слово «в обтяжку», монастырь, все-таки). Это я к тому, что спрятать незаметно какое-либо оружие при таком фасоне одежды было весьма затруднительно. Ну, если только в моей сумке, которая была довольно внушительных размеров. Конечно, не базарная кошелка, но и не дамская сумочка. Она служила мне и для документов, и для прочих женских штучек, типа расчески. Была у меня слабая надежда, что этот тип не кинется ее досматривать. Хотя, кто их знает, этих «научных» сотрудников!
В общем, взгляд его мне очень не понравился, и меньше всего он подходил какому-нибудь архивному «червю», коим его представили. Впрочем, второй, сидевший за столом над каким-то огромным фолиантом, как раз-таки этому образу очень даже соответствовал. Мы подошли ближе, и отец Андрей произнес со смирением в голосе, под которым он очень мастерски прятал легкий налет иронии:
– Вот, отцы мои… Позвольте вам представить матушку Евдокию. Она очень заинтересовалась вашей работой. – И уже ко мне: – Ты, матушка, пока здесь побеседуй с учеными людьми, а я пока распоряжусь, чтобы тебе все доставили из хранилища, как положено…
С этими словами он и отбыл, бросив меня, можно сказать, на произвол судьбы. По крайней мере, я именно так себя и чувствовала: словно злая мачеха оставила бедную падчерицу одну-одинешеньку в диком и темном лесу на съедение двум волкам. Правда, на поверку оказалось, что никакие это не волки, по крайней мере, один из них. Но не буду забегать вперед. Небритый язвительно улыбнулся и пропел голосом волка (опять, волка! Дались мне эти волки!) из сказки про Красную Шапочку, на манер: «Это, чтоб тебя лучше видеть, внученька…?»:
– А что же это вы, матушка, в мужском-то монастыре потеряли…?
Ну… Меня его язвительность несколько привела в нормальное чувство, которое я слегка успела подрастерять от всего окружающего меня средневекового, или даже еще более древнего, антуража. К тому же, улыбаться я тоже умела. Раздвинула губы в ласковом оскале, от которого обычно нормальных людей в дрожь кидало, и ответила, несколько подражая его интонациям на тему Красной Шапочки: