– Да, пап, – улыбнулась я и снова поднесла нож к буханке, но тот предательски дрожал в моей руке.
– Ася, давай-ка я сам, а ты пока ложки достань, что ли.
Но и с приборами у меня не задалось: вместо выдвижного шкафчика под столешницей я зачем-то полезла на полку с мукой.
– Ась? – тут уже вмешалась мама. – Что с тобой? Неважно себя чувствуешь?
Ну да! Угрызения совести за мой непомерно длинный и любопытный нос изводили меня сейчас ничуть не меньше дурацкой одышки и головокружения.
– Я всего лишь задумалась, простите.
– И о чем? – мастерски орудуя ножом, спросил папа, а мне ничего другого в голову не пришло, как ляпнуть:
– О школе, разумеется.
– Поделишься с нами своими размышлениями?
Мама достала ложки и вручила мне, чтобы я разложила их на обеденном столе.
– Даже не знаю… – пожала я плечами. – Странное послевкусие, если честно…
Что я несла?! Зачем?! Если хотела в маминых глазах остаться чудом, то должна была петь дифирамбы своему первому учебному дню, а не вот это все.
– А если чуть подробнее? – тут же уточнил папа.
И что мне оставалось? Признаться, что настолько увлеклась главным негодяем школы, что ни слова не запомнила с урока геометрии? Или, быть может, рассказать, как Леший пел о любви, а Варя строила из себя невинную овечку?
– Асю вызывает планета Земля, – покончив с хлебом, напомнил о себе отец и, приподняв крышку кастрюли, жадно втянул носом аромат свежесваренного борща. – Так что там со школой?
– Пахнет супом, а на вкус овсянка, – не нашла я ничего лучше, чем сморозить очередную глупость. Мама странно покосилась в мою сторону, а отец, забавно сведя брови на переносице, уселся за стол.
– Я не понял: это хорошо или плохо?
– Пока не попробуешь, не узнаешь, – ответила за меня мама, поставив перед его носом тарелку с наваристым борщом.
Ужинали мы в тишине. Нет, пару раз мама, конечно, попыталась меня разговорить, но у нее ничего не вышло: жаловаться я не умела, а врать не хотелось.
Папа ел молча. Свою порцию вопросов он задал мне еще в машине и наверняка понимал, что ничего нового я ему не расскажу. Да и что я могла? Впечатления об учителях, звонках, уроках в моей голове дотла были выжжены мыслями об Илье. А потому, съев суп и отказавшись от второго, я под предлогом домашки сбежала в свою комнату. Но если от назойливого внимания родителей спрятаться было не так уж и сложно, то куда деться от самой себя, я не знала.