«Иные люди входят в твою жизнь тихо…
и так же тихо разрушают её изнутри.»
Из писем Сильвии Плат.
После – тишина
Я не помню, когда в последний раз в квартире было так тихо. Ни голосов, ни шагов, ни сообщений, ни звонков. Даже холодильник, казалось, затаился, чтобы не мешать моим мыслям. И всё равно – внутри шум. Сильнее, чем когда-либо.
Я сам ушёл. Это было взвешенное решение. Голову не обманешь: когда ты всё время отдаёшь, а в ответ – только требования, рано или поздно наступает предел. Я дал ей больше, чем кому-либо до этого. Внимание, заботу, время, деньги. Я был. Рядом. Всегда. Но чем больше я отдавал, тем больше казалось, что должен. И в какой-то момент даже мои попытки сохранить отношения стали оборачиваться упрёками.
«Почему не сделал вот это?»
«Ты должен был понять!»
«Ты же взрослый мужчина!»
Я уставал. Но не от неё – от себя. От того, что никак не мог признать очевидное: меня давно не любят. Меня используют. Не грубо. Не резко. Просто берут. Всё. До последней капли.
И всё равно больно. Всё равно сердце сопротивляется, прокручивая в голове моменты, когда она смеялась над моими шутками, когда смотрела, прижавшись к плечу, как я готовлю кофе. Когда просто лежала рядом, и казалось, что в мире есть покой. Есть дом. Тогда я верил.
И теперь, в этой тишине, в этом чужом спокойствии, меня мотает от приятных воспоминаний к упрёкам. От благодарности к злости. От любви к обиде. Всё, что было – было искренне. А потом стало требованием. А потом – причиной, чтобы уколоть. Я выгорел. Не от работы, а от любви. От односторонней связи, где ты должен всё, а оправдывая ожидания – ещё больше.
Я долго сидел на полу, прислонившись к холодной стене, с чашкой, в которой чай уже остыл. Мне хотелось просто исчезнуть. Возможно, на время. Без звонков, без переписок, без непонятных вопросов «как ты?» и без ответов, которых нет. Есть лишь разбитое сердце, ком в голе, понимание того, что так надо и внутреннее метание от чувств к здравому смыслу.
Я позвонил начальнику. Сказал, что беру отпуск. На голосовом было слышно: он понял. Это не было истерикой. Это было спокойное, взрослое «мне нужно восстановиться». Я поблагодарил – и отключил телефон.
И остался наедине. С собой. С этой тишиной, в которой, наконец, начал слышать себя.
Номер без имени