– С чего взял, что хочу что-то сказать?
– Ты обнимаешь меня только в двух случаях: когда тебе невыносимо больно и когда счастлив.
Не стал спорить, пусть услышал целое откровение.
– Даже не замечал.
– А я с детства об этом знаю. При каждом ушибе вешался мне на шею и при каждом случае, что заставлял тебя ликовать. И пусть сейчас ты весь такой сдержанный и непробиваемый, но эта привычка у тебя осталась, – Бастиаан повернул голову, что заставило меня открыть глаза и встретить его взгляд. – И она мне очень дорога. Понял?
– Понял.
– Не прощу, если заставишь меня пожалеть, что просветил тебя.
– Не сомневаюсь.
Он довольно кивнул и вернулся к овощам. Я расположил подбородок на его плече, крепче стиснув руки вокруг его тела, потому что он был прав – только так я обретал равновесие чувств и мыслей.
– Чоки, я познакомился с девушкой.
Не знал, что добавить. Хотя сжигало желание поделиться чувствами, наполняющими меня, давящими на восприятие, спутывающими мысли. Брат был единственным человеком в мире, с кем я мог и хотел этим поделиться. Но даже с ним не мог подобрать слова, вся их значимость будто улетучилась, чувствовал, что даже обильного красноречия будет недостаточно.
– Как зовут? – спросил Бастиаан, и в его ровном голосе расслышал участие, то самое, близкое мне, готовое дать понимание, подтолкнуть к просветлению.
– Эсми.
В эту минуту прочувствовал всю его существенность для меня. Пока он молчал, волнение улеглось, щепетильная тема перестала быть таковой. Только он мог оценить важность событий и вещей и сделать так, чтоб мое нутро не пострадало, осталось стойким и в равновесии.
– Я сказал о тебе.
– И?
– Немного была в шоке. Говорит, что никогда в жизни не встречала близнецов.
– Неудивительно. Для многих, оказывается, это непривычная ситуация. Думается мне, что мы все-таки не такое уж и заурядное явление.
– Согласен. Ты сам когда-нибудь встречал близнецов?
– Нет.
– Я тоже.
Глянули друг на друга и не сдержали смеха.
Бастиаан вручил мне нож, а сам переместился к плите. Неспешно принялся мешать в сковороде, тем самым проявляя удивительную слаженность движений, знаний и усердия. Аромат готовящегося блюда был тому подтверждением.
Глубоко вдохнув, решил все-таки прийти ему на помощь. Но приступил к нарезке овощей как к тончайшему искусству, не терпящему ошибок. Осторожно прошелся лезвием по одной дольке перца и потратил на это почти весь запас своего участия.