Вот она – точка невозврата.
Комната встретила меня тишиной. Не уютной. Не мёртвой. А ожидающей. Мебель – под плёнкой. Поверх – пыль. Такая густая, что казалось никто здесь не дышал десятилетиями. Плёнка мутная, словно стала частью этих вещей. Диван. Кресло. Комод. Всё покрыто саваном забвения. Я включил фонарь, но свет будто утыкался в стены, сжимался, гас.
– Так, давай без фантазий… – пробормотал я. Голос дрожал. Но звучал.
Психолог говорил: «Говори вслух. Разговаривай с собой, если страшно. Это заземляет». Хорошо. Окей.
– Мы здесь, чтобы снять кино. Ты не трус. Просто дом. Просто стены.
Но голос звучал слишком одиноко. Я прошёл дальше. Под ногами поскрипывали доски. Шаг. Ещё шаг. Кухня. Пусто. Всё идеально. Чашки стоят на полках, но никто из них не пил. Ни запаха гнили. Ни следов мышей. Будто здесь никто никогда не жил. Не покидало ощущение: это – новый дом, построенный под старину. Как в кино. Как декорация. Слишком… чисто. Я нашёл лестницу в подвал.
– Обязательно в подвал, да? – выдохнул я. И пошёл.
Спустился медленно. Свет дрожал на стенах, отбрасывая несуществующих теней. Пол – залит цементом, стены серые, с потёками. И вдруг – пятно белого. Пианино. Совершенно белое. Оно стояло в углу, как забытая невеста. На крышке – надпись, выцарапанная золотом, едва заметная в пыли: «…лит и Б…». Имён не разобрать. Но я почти слышал их звучание. На пианино – фотографии. Одна – девушка. Высокая, холодно-красивая. Белоснежная кожа. Пепельные волосы. Вторая – мужчина. Статный, в пальто до колен. Улыбка резкая, будто вырезана ножом. Счастливые. Но… слишком счастливые.
– Кто же ты, парень с именем на "Б"?
Я обошёл пианино и увидел книгу. На полу. Чёрная обложка. Твёрдая, как могильная плита. В центре – горящий красный крест. Он не светился. Он смотрел. Я наклонился, взял её. Ни названия. Ни автора. Только крест.
– Эм… это точно не декорация, – пробормотал я.
Книга – как лёд. Не просто на ощупь. Внутри. Сердце забилось чаще. Пальцы задрожали. Я не хотел держать её. Но и отпустить не мог. Я поднялся наверх. Второй этаж. Комнаты – пустые. Мебель – под плёнкой. Тишина – как омут. Каждая из них будто проверялась мною – и всё было слишком правильно. Будто дом собрали по инструкции. И вдруг – писк. "1:30." Механический женский голос. Чёткий. Без эмоциональный. Я вздрогнул. Обернулся. На подоконнике мои смарт-часы. Я не помнил, чтобы снимал их. Они были на мне. Я точно… Смотрю на руку. Пусто. Запястье дрожит. Часы лежали экраном вверх. Пульс: 143. Всё ещё: "1:30." Я шагнул к ним – и в этот момент взглянул в окно. Внизу – двор. И ребёнок. Мальчик в песочнице. С ярким ведёрком. Он смеялся. Я даже услышал это – хотя окно закрыто. – Какого… – выдохнул я. И в тот же миг – что-то чёрное налетело на него. Тень. Скопление пыли и боли. Оно повалило ребёнка и начало рвать его, как животное. Я отшатнулся от окна. Сердце грохнуло в горло. Тошнота. Головокружение. Я вбежал вниз. Дверь. Ручка. Скрип. Я выбежал на улицу. Осмотрелся. Ничего. Песочницы – нет. И ребёнка – тоже. Ни следа. Ни земли, разрытой когтями. Просто двор. Просто вечер. Только я. И… дом за спиной.