– Господи! Попал я в плен, – молвил незнакомец всем.
– Батюшка! – сказал Матвеич. – Ты ли это или сон, уважаемый пижон?
Обменявшись пару раз гладкой фразой в бровь и в глаз, плюнув каждому в лицо через левое плечо, и забылися в борьбе, как медведь зимой во сне. Стул тянули как резину. Каждый только на себя. Разорвали стул до слез, словно пес большую кость.
В стуле рыбку не поймали, и желанье не сбылось. Молвил Ипполит отцу:
– Морду я уж вам набью.
– Руки коротки, – ему отвечал отец в поту.
Ипполит Матвеевич покидал пустырь, в воздухе растаял первый мылпузырь. Закусил в пивной с Остапом; рассказав ему о стуле, он стал думать о заслуге перед Богом и отцом. Двух соперников ему победить бы одному. Слой брильянтовый из капель закружил как хоровод. Разливался по земле драгоценный дым во мгле. Ну а жизнь ведь не ручей, а арена для речей. Если где-то кто-то спит, в другом месте жизнь кипит. Варится в котле судьба, а судьба – это звезда: то на месте все висит, то сорвется и летит в пропасть непорочной тьмы, притяжением Земли. Так судьбу свою метала, словно рыба на икре, дама в платье ришелье.
Познакомься, мой читатель, – Грицацуева – вдова. Женщина не два рубля. А хозяйка карт гадальных была дама средних лет. Та глядела на людей, как солдат на вошь в долгожданный банный день. Страшно сладкое любила, хоть и пасть вся без зубов. И возлюбленною слыла многих старых петухов.
От Полесова – соседа – мадам Боур весть взяла. Что их в город, славный город, вновь весна-красна пришла. Сердце жалобно забилось, закружилась голова. Ипполит ее вернулся, стало все на круги своя.
А тем временем два друга, человека с полом М, в дворницкой вели беседу об наличии проблем. Запах в доме был таков, будто несколько коров облегчились на кило. Может, больше, все равно. Жить здесь больше невозможно – это ясно, как кино.
– В фешенебельный отель, – молвил молодой кобель. – Чтоб не путать старый люд, вот вам паспорт, милый друг.
Конрад Карлович Михельсон. Сорок восемь лет, как сон, пролетели в холостую, беспартийную, шальную, но порядочную жизнь.
– Но удобно ли, мой друг? – молвил Ипполит с испуг.
– По сравнению с нашим делом – это чистая игра ребятишек в «Царь-гора».
И по бедности кармана, а не скудости ума, поселилися в «Сорбонне» – номера за два рубля.
– Стиль людей племен «извоз», – говорил Остап всерьез. – Здесь и меньшие друзья, блохи с племени вождя.