– Волконский Михаил Никитич, семнадцати лет отроду, – Ушаков, гад, просто смакует информацию, объявляя, с кем был составлен очередной допрос, протокол которого он доставал из своей папки и протягивал мне. – По свидетельствам остальных татей, именно он был их главарём и вдохновителем. И именно он добыл яд и указал Мартынову Якову Петровичу, как его можно применить, чтобы не попасться. Наставления не помогли, эти… хм… заговорщиками-то назвать язык всё ещё не поворачивается, всё-таки попались.
Нет, ну это я могу в принципе понять: Волконский – князь, да ещё и самый старший из этой «банды татей», с которой мне сейчас нужно было что-то делать. Опять же, не просто так другой Волконский на Сенатской площади однажды оказался, наверняка гены своё тлетворное влияние оказали. При этом сам Ушаков, какой же он всё-таки гад, от решительных действий с этими «заговорщиками» уклонился, предоставив именно мне решать судьбу отроков, попавшихся на горячем. Конечно, они не правы были, но если рассматривать картину в целом, и брать во внимание мотивы их поступков, то… Чёрт! Что мне делать?!
А ведь так хорошо всё начиналось.
Приехали мы из Франции в самый разгар различного рода работ, главной из которых я считаю начало строительства дороги, по небольшой части которой нам удалось проехать, в тот момент, когда наш отряд въезжал в Москву.
Это действительно было практически дорожное полотно, достаточно широкое, чтобы смогли проехать две телеги, едущие навстречу друг другу, расположенное на невысокой утрамбованной насыпи, верхний слой которой был залит каким-то странным аналогом бетона с большим содержанием щебня. Что это было такое, я так и не понял, хотя Брюс младший, краснея, пытался до меня честно донести состав этого… не знакомого мне раствора, главными преимуществами которого были: прочность, и, как это ни странно – шероховатость. Ну и угол наклона полотна хоть и был почти не ощутим, но вода послушно стекала с него, практически не задерживаясь.
Судя по скорости возникновения дороги, строительство это будет долгое, зато основательное. Гравий брали пока в реках, заодно вычищая дно и подправляя русла. Ну и Брюс начал осваивать подсказанный мною каток, который весьма ускорял производительность. Дамоклов меч, зависший над провинившимися ещё с дела о Верховном тайном совете, оказался просто изумительным стимулом для того, чтобы заставить людей работать не за страх, а за совесть, как говорится, и добровольно и под музыку.