Атмосфера в школе изменилась еще раз. Страх после исчезновения Кости и самоубийства Анда никуда не делся, но теперь к нему примешался новый, брезгливый оттенок, направленный на конкретную цель. На Шона.
Слух просочился быстро, как это всегда бывает в замкнутом мирке школы. Кто-то где-то услышал, кто-то кому-то проболтался – неважно. Важно то, что теперь все знали: у Шона Лебедева на спине выскочила какая-то страшная родинка, которую вырезали, потому что она могла быть раком. Слово "рак" в подростковой среде обладало почти мистической, пугающей силой. К нему добавились обрывки фраз про "неправильную", "быстро выросшую", "опасную".
Реакция была мгновенной и жестокой. Шона начали сторониться. Когда он шел по коридору, разговоры стихали, люди инстинктивно отступали на шаг, провожая его брезгливыми или испуганными взглядами. Словно он был прокаженным. Словно его "болезнь" могла быть заразной. За его спиной зашелестело новое прозвище, отвратительное и точное в своей детской жестокости – "Опухоль".
Марк наблюдал за этим с холодным интересом. Это было еще одно непредвиденное, но логичное последствие работы "Клейма". Он хотел метку – Куб дал метку, несущую страх. Теперь этот страх проецировался на окружающих, вызывая социальное отторжение. Система работала, порождая все новые волны распада.
Он нашел Шона после уроков, забившегося в самый дальний угол пустой раздевалки. Тот сидел на скамейке, обхватив колени руками, и мелко дрожал. Увидев Марка, он вздрогнул, в глазах мелькнул ужас, но потом – слабая тень надежды.
«М-Марк…» – прошептал он, голос срывался. «Ты… ты слышал?»
«Слышал что?» – спросил Марк, хотя прекрасно знал ответ, считав волну паники и обиды от Шона своей инфо-способностью еще на подходе.
«Как они меня называют… Опухоль…» – Шон всхлипнул. «Они… они шныряют от меня, Марк! Как будто я заразный! Говорят, что это… что это знак… что я умру скоро… Или что я проклят…»
Он поднял на Марка полное слез и отчаяния лицо. «Марк, они же меня доведут! Как Анда! Его же тоже… заклевали! Из-за его этой… правды… Все смеялись, издевались… Он не выдержал! А теперь – я?» Его голос перешел в сдавленный шепот. «Это они виноваты, Марк! Одноклассники! Они злые! Они не понимают! Они меня тоже убьют своим отношением!»
Марк слушал его бессвязные, панические речи без малейшего сочувствия. Анализ ситуации был мгновенным.