Его мозг пытался обработать этот двойной поток. Настоящее. И вероятное ближайшее будущее. Два слоя реальности, наложенные друг на друга.
Он моргнул – в настоящем. Но одновременно он уже видел, как его веки снова поднимаются – в будущем. Он шагнул назад от стола – в настоящем. Но периферическим зрением (или чем-то иным?) он видел себя все еще стоящим у стола – в одном из вариантов будущего, где он не шагнул.
Голова взорвалась болью. Не той острой болью от информационной перегрузки, как с Шоном. А другой – тягучей, разрывающей, словно его мозг пытались растянуть в двух направлениях одновременно. Нейроны кричали от перегрузки, неспособные обрабатывать два параллельных, постоянно обновляющихся потока реальности.
Звуки смешались. Тишина комнаты переплеталась с будущим стуком его собственного сердца, с будущим скрипом кресла, с будущим шумом крови в ушах. Зрение двоилось, троилось, распадалось на пиксели вероятностей. Вот он видит свою комнату, а вот ее контуры уже плывут, меняются, потому что в следующую секунду он повернет голову.
Он споткнулся, падая на пол. Пол – настоящий. Но он уже видел, как его тело ударяется об пол – в будущем. Ощущение удара пришло одновременно с самим ударом и до него.
«А-а-а-а!» – крик вырвался из его горла. Не крик страха. А крик перегруженной системы, не способной справиться с поступающим сигналом. Его идеальный, сверхрациональный ум, только что получивший «апгрейд», оказался совершенно не готов к такому способу восприятия. Логика была бессильна перед этим раздвоением реальности.
Он лежал на полу, скорчившись, зажимая голову руками. Перед глазами мелькали не просто образы, а вероятности. Он видел, как встает. Он видел, как остается лежать. Он видел, как ползет к двери. Он видел, как разбивает лампу. Десятки, сотни вариантов ближайшей секунды накладывались друг на друга и на то, что происходило сейчас.
«Нет… Стоп… Анализ…» – пытался скомандовать он своему мозгу. Но анализ был невозможен. Как анализировать то, что происходит и одновременно еще не произошло, но вот-вот произойдет в N вариантах?
Он сходил с ума. Не метафорически. А буквально. Его сознание распадалось под весом нелинейного времени. Его идеальная логика, его контроль – все рушилось перед лицом реальности, которая больше не была одной, а стала множественной, мерцающей, невыносимой.