– Папка, – прошептал он, принимая с благодарностью горячие лучи на свою нежную кожу, – какой ты у меня добрый! – И радостно побежал обратно к ребятам.
С тех пор когда товарищи говорили о своих отцах, он глядел на солнце и, греясь в его лучах, шептал: «У меня тоже есть папка. И он очень хороший и добрый».
Однажды дядя Вася нанёс очередной визит. Был он в кожаном пальто и хромовых сапогах. Белый шарф небрежно окутывал шею, а чёрный чуб охранял его голову от весеннего холода. Когда-то красивое лицо было теперь обрюзгшим, темнели круги под глазами и пахло от него перегаром.
– Поговорить я пришёл, Наташа.
Мать заметалась. На столе появилась бутылка самогона, солёные огурцы, помидоры. Из русской печи ухватом выдернула котелок с наваристыми пахучими щами.
– Пить не буду, а щей вот налей. С утра ни крошки во рту не было.
– То-то, без жены… голодный.
– А вот об этом и пришёл потолковать, Наташ.
– Ты ешь, ешь, – смутилась мать и налила ему щей, в которых лежал большой кусок мяса.
– Нет, я всё-таки выпью ради такой встречи – разговор серьёзный.
Зачерпнул ложкой щи.
– Ух ты! – задохнулся дядя Вася. – Думал холодные. Вроде не парят, а как кипяток. Ух!
– Сало сверху, вот они и не парят. А ты дуй, губы-то есть, Васенька. – Впервые мать назвала гостя так ласково.
А мальчику вдруг стало смешно. Васенька барабаном надувал щёки и, выпятив губы, дул и дул на ложку. И вот-вот должны были последовать громкие знакомые звуки. И мальчик рассмеялся.
Дядя Вася отложил ложку, сердито посмотрел на мальчика и сказал:
– Ты вот хороша, Наташа, а довесок у тебя невоспитанный. Меня родитель учил при чужих за стол не садиться. Я тележного скрипу боялся! А твой чуть ли не на стол угнездился, да ещё в рот мне заглядывает. Вот что значит безотцовщина, сирота.
– Может, ты тоже поешь? – тревожно спросила мать.
– Не буду есть щи! – обиженно сказал мальчик.
– Это почему же? – удивился дядя Вася.
– Почему? – спросила мать.
Месть пришла неожиданно. Мальчик даже сам не понял, как у него это получилось:
– А во щах тараканы, вот! Дядя Вася только что заглотил здоровенного прусака. Вот такого!
Гость вытаращил глаза на лоб, закрыл ладонью рот и кинулся на улицу. Было слышно, как он долго и утробно рыгал. Вернувшись, он одел кожу, обмотался белым шарфом и молча удалился.
– Где ты увидел таракана? – как-то обречённо спросила мать.