Рядом пацан – лет семнадцать, в рваной футболке, с коробкой дешёвых сигарет, что он толкает прохожим. Его зовут Пако, волосы торчат из под кепки, пальцы в никотине, он ухмыляется, но глаза злые. «Старик, ты лох,» – бросает он. «Я на Cynticore зарабатывал. Перепродавал левые аккаунты на черном рынке, пока они гудели. А теперь – пшик. Моя сестра ждала денег на школу. Теперь пусть ждёт дальше.»
«Заработал и потерял,» – хмыкаю я, ставлю кружку на прилавок, металл звякает. «А что дальше?»
Он сплёвывает, слюна шлёпается в пыль. «Дальше? Найду новую тему. Всегда так. Системы падают, мы выживаем.»
Третья – женщина, лет тридцать, в строгом костюме, сумка висит на плече, дорогая, кожа блестит. Её зовут Мария, я слышу, как она шипит в коммуникатор, потом бросает его в сумку. «Cynticore была моим клиентом,» – говорит она, голос острый, как нож. «Я вела их рекламу, лопнули миллионные контракты. Теперь я в долгах, офис закроют, мужа уволили. Это не просто крах – это выживание.»
Я смотрю на неё, пальцы сжимают кружку. «Выживание?»
Она щурится, губы кривятся. «Новая сеть уже растёт. Они опять нас всех поимеют. Все повторяется, снова и снова.»
Я отхожу, шаги тонут в гуле, текила допита, кружка пустая, болтается в руке. Они говорят – Хорхе, Пако, Мария, – их голоса сливаются, как эхо в каньоне. Cynticore рухнула, но я не радуюсь. Старик говорил про сына, пацан про сестру, женщина про жизнь. А я? Я потерял Зару, но теперь у меня шанс. Что с ней случилось? Почему она стала лицом этой аферы? Я не знаю, что убило Cynticore – долги, взлом, конкуренты, – но мне плевать. Это дыра, через которую я пролезу.
Я иду к транспортной станции, огни мигают, дроны гудят, толпа редеет. У ларька с газетами заголовки кричат: «Крах века!» Я покупаю билет – дешёвый, в Дубай, где видел её последний раз. Рюкзак висит на плече, ботинки шлёпают по бетону. Новая система придёт, но я успею. Я найду её.
Сажусь в транспорт, запах железа и пота бьёт в нос, кто-то не сдержался и выпустил газы. Окно запотевшее, мутное, город тонет в ночи, огни гаснут, как звёзды. Я думаю: Зара, ты где-то там. Cynticore мертва, но ты жива. Я узнаю правду – кто тебя покалечил, кто тебя сделал.
Эпизод 38: Пир над пропастью
Я, Хироши Сато, стою на террасе своего шале, высокогорный курорт, Франция, и морозный воздух кусает кожу, но я не чувствую холода – мой халат из кашемира и нано-волокон, чёрный, с вышивкой золотых драконов, мягкий, как облако, греет меня, как вторая кожа. В руках у меня бокал с «Луи XIII», коньяк переливается в хрустале, как жидкий янтарь, его аромат – ваниль, дуб, дым – кружит голову, пока я делаю глоток. Подо мной склон – белый, девственный, снег искрится под солнцем, что висит низко, золотое, как мой перстень с бриллиантом в три карата. Лыжи – карбоновые, ручная работа, стоят у перил, их края острые, как мои решения. Cynticore рухнула? Да. Мир в панике? Конечно. Но я праздную. Это не конец – это лишь ход в игре.