– Приветик, – засмеялась Светка, подруга Лидки, лихо сплёвывая на вытоптанную землю шелуху от семечек. – Никак наряжать нас идёшь, Ваня? Ночная смена, поди?
– Надо больно, – невнятно буркнул Иван.
Светка зачастую была невероятно острой на язычок и при первой возможности пускала его в дело и не в дело. Больше, конечно, не в дело. Вот и сейчас она нацелилась на Ивана как на потенциальную жертву своего пустословия.
– Это надо, подруги, какие дела у нас в бригаде творятся, – моментально забыв про семечки, начала своё наступление Светка. – Нас, как несортовых овощей, товарищ Селиверстов аж на Гремячево отправил комаров кормить, а зазнобу свою в склад определил. Мы, понимаешь, там сено до седьмого пота тягаем, а Лидуха бумажки пишет на пару со своим ухажёром. Надо ещё, девки, проверить, какие они там бумаги писали. Говорят, что от таких писанин потом буквы во все стороны разбегаются. Ты бы, Ваня, хоть для разнообразия меня в секретарши взял. Уж я бы тебе такие романы настрочила, век бы помнил.
– Ну и язва ты, Светка, – не выдержал Иван. – Буровишь, сама не знаешь что. Я в складе и не был сегодня. А тебя я в следующий раз не только на Гремячево отправлю, а куда подальше. Там и будешь молоть комарам свои претензии.
– Вот-вот, я же говорила… – Светка от таких слов Ивана аж привстала со своей скамеечки, но, глянув за спину Ивана, тут же села обратно. – А вон и мой милёнок мой пожаловать изволил. Видать, снова в сторону вильнул со своими конями. Пропади они все пропадом.
Иван оглянулся. К скамейке подходил Васька Баранов из соседнего села Козлово. Васька работал на ферме. Ухаживал за лошадьми вместе с отцом, знатным колхозным коневодом. Они выращивали настоящих тяжеловозов, будущих призёров выставок и всевозможных соревнований. Васька очень гордился своей работой и был просто помешан на лошадях. Парень он был видный, даже можно сказать солидный, но иногда любил погулять, и уж тогда не было от него никому никакого покоя. Как говорила Светка, становился дурак дураком. Напьётся и будет рассказывать про своих лошадей до третьих петухов, пока не свалится. В этот вечер был как раз такой случай Васькиной дурости. Молодой коневод шёл, повесив на блаженное лицо пьяную улыбку, и качался не в одну, а во все стороны враз.
– Вот тебе, Светка, за твой язык и награда, – засмеялась Лидка. – Концерт без заявок на всю ночь.