Изабелла сделала вдох, стараясь унять дрожь в кончиках пальцев. Воздух был сухим и колким, царапал горло. Она позволила лакею помочь ей спуститься, ощущая, как сотни глаз – видимых и невидимых – впились в нее. Ее звездный шелк казался здесь неуместным и хрупким. Подняв голову, она встретила взгляд того, кто ждал ее у походного шатра под реющим на ветру знаменем с изображением оскаленного солнца.
Король Леон.
Он был воплощением своей земли. Высокий, широкоплечий, словно выкованный из той же стали, что и его солдаты. Никакой мишуры – простая кожаная куртка поверх кольчуги, темные штаны, высокие сапоги. Лицо – резкое, обветренное, с упрямой линией рта и глазами цвета грозового неба перед бурей. В них не было ничего – ни интереса, ни враждебности, ни даже простого любопытства. Лишь глубина, в которой можно было утонуть, и холодная оценка силы противника. Или ценности приобретаемого ресурса. Шрам у виска, белый на фоне загорелой кожи, придавал ему еще более хищный вид.
Изабелла заставила себя идти ровно, чувствуя его взгляд как физическое давление. Она смотрела в ответ, отмечая силу в его осанке, напряжение в плечах, едва заметную белую полоску на губах – признак сдерживаемого раздражения? Или привычной суровости? Ее магия инстинктивно собралась в щит, невидимый, но ощутимый для нее самой.
– Король Леон, – голос прозвучал удивительно твердо. Легкий реверанс – дань протоколу, не более.
– Принцесса Изабелла, – его голос, низкий и ровный, лишенный интонаций, ударил по нервам, как звук падающего камня. Он лишь склонил голову – жест, лишенный тепла или уважения. – Вы прибыли.
Ни «добро пожаловать», ни пустых формальностей. Прямолинейность, граничащая с грубостью. Или с предельной честностью?
Церемония обручения была такой же голой и функциональной, как и эта земля. Соларийский жрец с татуировками на бритой голове отчеканил слова договора на жестком, как лай собаки, языке. Изабелла произнесла свою часть клятвы на мелодичном астерийском, и каждое слово отдавалось болью в сердце. Леон ответил на всеобщем, его голос не дрогнул.
Холодное золото кольца с черным, как застывшая лава, камнем обожгло ее палец. Их руки соприкоснулись на долю секунды. Его ладонь была твердой, мозолистой и неожиданно горячей. Неприятно горячей. Она отдернула руку так резко, словно коснулась раскаленного металла. В его глазах мелькнуло что-то неуловимое – тень удивления? – но тут же утонуло в привычной серой бездне.