Были моменты просветления. Иногда, глубокой ночью, когда город засыпал, а я оставался один на один с инструментом, что-то настоящее пробивалось сквозь все эти слои. Какая-нибудь простая мелодия, случайный аккорд – и вдруг накрывало осознанием: я не помню, когда в последний раз был собой. Настоящим. Живым.
Но утром всё начиналось заново. Грим, костюм, улыбка в зеркале – механическая, отработанная.
– Ты справишься, – говорил я своему отражению. И справлялся. Раз за разом.
Успех пришёл незаметно. Сначала маленькие клубы, потом площадки побольше. Первые фанаты, первые автографы. Люди начали узнавать мой псевдоним, напевать мои песни. Это должно было радовать, наверное.
– Я твой фанат! – слышал я и каждый раз чувствовал удар под дых: они любили не меня. Они любили образ, маску, роль. Человека, которого не существовало.
А настоящий я всё глубже уходил в тень. Прятался за аранжировками, за текстами, за сценическим образом. Иногда мне казалось, что если сорвать все эти слои, под ними не останется ничего. Пустота. Вакуум. Чёрная дыра, затягивающая свет.
Забавно, но чем успешнее становились выступления, тем сильнее я чувствовал эту внутреннюю пустоту. Каждый аплодисмент отдавался в ушах похоронным звоном. Каждая хвалебная рецензия читалась как некролог. Я умирал на сцене каждый вечер, чтобы родиться заново – но уже не собой.
Я помню тот момент, когда понял: больше не могу. Это было обычное выступление, ничего особенного. Полный зал, привычный свет софитов, знакомый до боли сет-лист. Я стоял перед микрофоном, готовясь начать очередную песню, и вдруг почувствовал, как реальность расползается по швам.
Всё стало кристально ясным. Я смотрел на свои руки на клавишах и не узнавал их. Слышал свой голос и не понимал, кому он принадлежит. Видел лица в зале – размытые, как акварельные пятна – и не мог вспомнить, зачем я здесь.
В тот вечер я доиграл концерт на автопилоте. Улыбался, кланялся, говорил спасибо. А внутри что-то окончательно надломилось. Треснуло, как старое зеркало. И в трещинах этих я увидел себя настоящего – испуганного, потерянного, не знающего, куда идти дальше.
Музыка всё ещё звучала во мне. Но теперь она звучала иначе – как крик о помощи, как сигнал SOS, посланный самому себе. Я должен был что-то менять. Должен был найти выход из этого лабиринта зеркал, где каждое отражение показывало кого-то другого.