Какая же глупость: самую предприимчивую и самую изобретательную часть французов признать врагами государства! Взять хотя бы Абрахама-Луи и его собратьев часовщиков. Их предки, покинув отчие земли, сумели превратить Швейцарию в средоточие благородного часового мастерства. А чем эта страна была без них? Цепочкой долин, забытых господом среди заснеженных вершин и извергающих в этот мир жадных, готовых ради золота на любую низость наёмников. Сегодня они делают время, а значит, делают и деньги. Золото не только в виде тех дублонов, которые платят аристократы, а ещё чаще успешные коммерсанты и промышленники (им то нужнее) за шедевры, созданные Абрахамом-Луи и его коллегами. Это всё крохи, речь идёт о том золоте, которые способны добывать из времени его механизмы. Пусть пока это остаётся тайной, которую он будет хранить настолько же тщательно, насколько крепко глубоко в горах гномы-кузнецы прячут свои древние секреты.
Его Величество и его спутник уже подходили к парадному входу во дворец Фонтенбло. Скоро, пожалуй, его пригласят спуститься в салон и представят новому гостю короля Франции. Вернее, короля французов, как он сам велел себя именовать. Взгляд часовщика упал на ближайший к нему гобелен, изображавший слона и каких-то людей в туниках и латах – не то библейских героев, не то персонажей из исторических хроник. Он, будучи сам мастером с уважением относился к мастерству исполнения этих тканых картин. Но больше всего, и тут он ничего не мог с собой поделать, они напоминали ему наивные детские рисунки. Его Величество и сам был большим ребёнком – огромным пухлым малышом. Нельзя взваливать столько тайн на его разум – живой и подвижный, но не имеющего прочного волевого каркаса. Довольно будет и той тайны, благодаря которой мы стараемся вытащить королевство из назревающего кризиса – часы не просто измеряют время, они могут им манипулировать…
Неожиданно для Абрахама-Луи створки дверей раскрылись и в зал впорхнула пара лакеев, вставших по бокам от прохода. Послышался нарастающий стук башмаков Его Величества по мраморному полу – прогулочный шаг сменился на стремительный, наш монарх явно загорелся какой-то мыслью. Обувь гостей, как давно заметил Абрахам-Луи, при ходьбе почти не производила шума. Лицо Людовика XVI, белой луной возникшее из сумрака коридора было озадаченно, густые брови взлетели к самому парику. Чуть позади возникла фигура ещё более рослого мужчины. Как и все гости потешно одетого, смуглого как мавр и с коротко стриженными чёрными волосами.