Ей даже не верилось, что так получилось: внук приехал – а на душе неуютно.
Лиза стояла у кровати над ним, спящим, и ей чудилась складная картина: вот он скоро проснётся, вот она его оденет, накормит, поведёт через всю деревню показывать Васильевне, его, послушного, отзывчивого на ласку…
– Ну чего вот ему надо? Ведь и не строжу – бегает, где вздумает. И ни в чём не перечу, а ведь за ним глаз да глаз нужен… Вот чего он сегодня ртом дышит? Не простудился ли? Не нос ли у него заложило?..
Роберт спал, разбросав ручонки по подушке, нахмурив еле приметные бровки, точно с гневом мирился с необходимостью спать. Дышал он на самом деле ртом, из мягких губ сочилось тёплое:
– Ка – ка-а… ка – ка-а…
Задумалась Лиза. Вчерашним погожим днём внук простудиться не мог; ночью не кашлял, и голова – она потрогала – не горит… И тут она кинулась к его рубашке. Дрожащими непослушными руками отыскала кармашек, сунула в него три пальца – пустой!..
– А где же горошина?
Теперь уж Лиза с нетерпением ждала, когда внук проснётся.
Утром Роберт пришёл на кухню уже без зубной щётки.
– Вы не шкажете маме, что я шубы не шистил?
Лиза ладошкой закрыла глаза: или простудился, или горошина в носу.
У неё была ещё надежда: что говорит ребёнок «в нос», что жуёт, не закрывая рта, одновременно ртом дыша, – это ещё ничего, это бывает, когда простуда нос заложит, это ещё полбеды. Но вот страшные приметы: ест внук с показным, натужным аппетитом и, главное, бабкиному вниманию не удивляется: так и есть – беда!
Лиза выждала, когда он поест, и спросила впервые строго:
– Робка, ты почто себе в ноздрю горошину засунул?
Роберт замер на минуту, покраснел – и на улицу бегом.
– Батюшки!.. – И где стояла Лиза у лавки, тут и села.
До обеда она ходила за внуком по пятам, уговаривала, выспрашивала и не раз тянула к глазам угол передника.
– Робка, Ро-обушка… Да чего же ты натворил! Ой, да как же я, старая хрычовка, недоглядела! Ой, да как же я посмотрю отцу-матери в глаза!.. Ро-обка, задохнёшься ведь. Послушайся бабку-дуру, пойдём к фельшару, а?.. Недалеко это, в соседней деревне. А?.. Или высморкайся. Зажми левую ноздрю, а правой высморкайся.
– У меня нашморка в шизни не было.
И каждый раз, слыша его голос, Лиза закрывала глаза.
За обедом Роберт есть не отказывался, но ел опять же через силу, морщась, ленясь глотать. И это удручало Лизу, понимавшую, что внук ест, чтобы бабка меньше к нему приставала с уговорами. На «тихий час» она не стала его склонять, боялась, как бы во сне он не задохнулся: Роберт бродил вяло, глаза его слипались.