Упряжь плотно прилегала к брюшку, фиксируя аппарат для съёмки.
Внезапно для всех он вылупился, оперился и стал белоснежным среди многочисленных серых братьев и сестёр. Но даже это не спасло от его участи. Розовые лапки напряжённо скользили по металлическому подоконнику, пытаясь сохранить равновесие. Из соседнего окна в него прицелились из пистолета и почти попали. Он упорхнул за секунду до того, как пуля вгрызлась бы прямо в маленький чёрный глаз, из-за чего снимки пробуждения детектива смазались и не представляли оперативной ценности.
С него в конце концов сняли ранец и отправили в клетку, где можно было спокойно «почистить пёрышки», перевести дух и поклевать пайковое зерно.
В соседних помещениях держали хищных птиц. Белоснежка видел только раз, как их тренируют нападать на летящие в небе объекты, похожие больше на детские игрушки, вроде радиоуправляемого вертолётика, чем на угрозу общественной безопасности. Гордякам полагались средства защиты от ранений, вроде чехлов для лапок, и подкормка мясом.
Теперь он слушал, как оттуда доносятся глухие выстрелы вперемешку с незнакомыми мужскими голосами, как заорала запоздало орёт сигнализация, видел, как мечутся в тесных клетках его соседи, как бежит к ним старший офицер, выкрикивая с истерично высокой интонацией смешное слово «диверсия». Все они были полны надежд, что офицер нажмёт на нужную кнопку и разом откроет все клетки, выпустит их хотя бы в коридор, а может, вовсе сжалится, и они все улетят в распахнутое окно, подальше от разгорающегося в соседнем помещении огня.
Клетки погрузили в «каблук», и пернатый груз отправился по адресу, указанному на бланке с закорючками на месте, где должны были стоять подписи отправителя. Офицерам было не до них – они выносили из сгоревшего кабинета мебель и обрывки бумаг. Все их добытые невероятным трудом секреты, накапливаемая годами по крупицам информация о начальниках и предателях, о тружениках и вредителях, всевозможных шпионах – ничего не осталось. Убитый горем генерал сидел на лавочке, курил и смотрел, как грузят в фургон клетки с голубями, остатки мебели, которую ещё можно восстановить и продать, оплавленный сейф, не похожий ни на один, что был ему знаком. Он глядел вслед уезжающему фургону и, казалось, даже не моргал, только автоматически подносил сигарету к губам, вдыхал и выдыхал дым. И так по кругу, пока тление не добралось до фильтра и сигарета не погасла.