– Не, я Алексея знаю, а то – другой кто-то, – и ожидая вопрос, – мы с девками в грозу попали, ну и прятались в старой церкви от дождя… А они мимо нас пробежали к дому. С ними еще Милка была… – Она помолчала мгновение и не удержалась: – А этот – красивый… Женатый?
– Ну ты подумай! Где ж ты там в темноте разглядела? Да хоть бы и не женатый, не про тебя! И не красивый он особо… – Груня вдруг замолчала, потом хотела что-то добавить, но не договорила: – Какой-то он…
– Ну какой? Какой? – Нинка умирала от любопытства.
– Странный – тихо сказала Груня. – И глядит не как все…
– Это как же? – вступил Панкратыч.
– Спокойно, что ли…
Нинка ничего толком не поняла и твердо решила, что молоко Березиным завтра сама отнесет. Как это «спокойно»? Она уже было открыла дверь, но вдруг обернулась и наконец сообщила:
– Вы агронома нового видели? Его недели две как прислали, будто директорша наша необразованная. Молодой такой, а в шляпе, с портфелем…
– Ты это к чему? – Никифор мрачно посмотрел на нее.
– Так Ренатка ваша к нему вечером бегала, а он с ней по садам гулял…
– Уйди, Нинка, пока цела, – Никифор поднялся с лавки.
– Да ты кого хошь спроси… – Нинка заливалась хохотом уже со двора.
Сергей Панкратыч с трудом поднялся, забрал костыль и двинулся к двери. Поблагодарив за хлеб-соль, он произнес:
– А ты зайди к Нюре-то, сынок. Ведь если бы она тебя тогда маленького в погребе не спрятала…
– Хватит! Достал уже, – Никифор устал слушать постоянные упреки.
Он вылез из-за стола и завалился на кровать в чем был. Груня улеглась на сундук в углу. Сон ее был тревожным: мелькали лица, звучали разные голоса, агроном в шляпе чего-то добивался от приятеля Алексея, и Рената смеялась заливисто, да только вблизи оказалась Нинкой. Груня проснулась очень рано. В комнате было душно, на столе – беспорядок, на кровати – муж в башмаках. Она вышла на крыльцо и со вкусом вдохнула свежий воздух.
Утро было лучезарным. На промытых листьях сверкали капли в первых лучах встававшего солнца. Природа ожила после грозы и полнилась громкими звуками щебетавших птиц, спорящей с соловьем кукушки, неумолкаемыми ариями лягушек. Какое-то движение привлекло внимание Груни: вдоль каменного дома осторожными шагами шел Кирилл.
5
– Дивное утро! – Кирилл открыл окно, и в лицо ему пахнуло утренней прохладой.