Кириллу было понятно возмущение Николая Аркадьевича. Тот, похоже, давно никому не рассказывал об этих событиях десятилетней давности, но они не только оставались свежи в его памяти, но и сильно его волновали. Николаю Аркадьевичу нужно было выговориться. Кирилл боялся прерывать его, но, с другой стороны, он едва удерживался от вопроса… Николай Аркадьевич опередил его.
– Я знаю, что Вы сейчас спросите, молодой человек!
И не дав Кириллу открыть рот:
– Вы спросите, как вышло так, что наш дом не отобрали по тому же или другому постановлению. Если честно, мне крайне противно говорить о том, что пришлось предпринять! Но альтернативы не было. Точнее была – потерять дом. Для всех моих девочек, включая Шуру, это была бы тяжелейшая травма. К 60-ым годам страх и постоянное ожидание беды как-то притупилось, спало что ли напряжение 30-х и военного времени. Вот тут-то нас и прищучили!
– Что же Вам пришлось сделать, Николай Аркадьевич? – не утерпел Кирилл.
– Не мне, не мне! Вот, что хуже всего, – Ренате.
– Ренате? – изумление Кирилла было неподдельным.
«В каких только контекстах я не слышал сегодня это имя!» – подумал он.
– Она упросила свекра вмешаться. А отец Антона – художник, – тут Николай Аркадьевич перешел на шепот, – всю жизнь пишет портреты партийной верхушки по заказу! Ну и вот… ради Антона он, видимо, с кем-то поговорил… Мы все даже и не заметили ничего. Просто соседей съели, а нас не тронули! Вот что гнусно!
Кирилл почувствовал необходимость как-то смягчить эти мучительные воспоминания, и он сделал предположение, что, быть может, тяготы уговоров пали все же на Антона, коль скоро это его отец.
– На Антона? – вскричал Николай Аркадьевич. – Да что он может, этот Антон! Пустое место, золотая молодежь… Недоразумение! И художник никакой!
– Но ведь выходит, Ваша дочь уже давно с ним в браке, и потом, у них же дочь… – недоумевал Кирилл.
Он удивлялся про себя ещё и тому, что этот вопрос его самого так занимает.
– Да какой же это брак! Это…
Николай Аркадьевич вдруг замолк, чтобы не произнести слова «сделка», а потом как-то странно согласился, словно вдруг вспомнил, что у него действительно есть еще одна внучка.
– Ну, да-а, – протянул он, – дочь.
Потом он взял себя в руки и постарался снова вернуться к светской беседе.
– Послушайте, Кирилл, Вы так располагаете к себе, что вот были вынуждены выслушивать семейные дрязги. А мы ведь с Вами хотели поговорить о феакийцах! Быть может, если, конечно, у Вас нет срочных дел, Вы задержитесь у нас на денек, другой… А?