– Я не хочу, чтобы и со мной так поступили, – с горечью заключил Сахиб.
6
Вдоволь иссушив землю, солнце спряталось за горы. Вместе с ним уходил последний мирный день. Тяжесть предстоящего неравного боя давила на всех, словно многотонная плита. Даже Сорока, всегда такой неунывающий и шумливый, притих.
Дума была об одном – какая судьбина ждет каждого из них. Останется ли он живым или будет ранен, а может быть, убит. Своеобразно выражал свою надежду на лучшее Степка-художник. Закрепив колышками обрывок плащ-палатки, он самозабвенно рисовал, то и дело посматривая на горы, на заходящее солнце, на растянувшуюся перед ним долину, на помутневшую речушку.
Каждый по-своему угадывал содержание худенковской картины. Но когда он показал свой холст, все были поражены.
На зеленом фоне, в лучах восходящего солнца, плыли два краснозвездных вертолета. Они торопились на помощь. В углу этого импровизированного холста несколькими узнаваемыми штрихами была изображена высота. Внизу, из кишлака, в разные стороны разбегались в ожидании возмездия враги. Может быть, этот рисунок не был еще завершен, может быть, это был не самый лучший рисунок Степана, но он рождал надежду.
Надежду на то, что о них не забудут, что придут на помощь. А с этим чувством и воевать легче.
Солнце уже коснулось седловины высокогорного хребта, когда лейтенант Русаков позвал к себе Алексея.
– Значит так, Алеша, – сказал он, – дорогу до ручья, я думаю, не забыл. Завтра они не дадут нам никакой возможности запастись водой, так что придется еще раз туда смотаться. Возьми еще кого-нибудь из ребят. Вот и Юлдашев хочет с тобой. Не возражаешь?
– Да нет, мне все равно, – ответил Алексей и начал, как и утром, цеплять пустые фляжки на ремень.
Вскоре он, сапер и Мирза покинули лагерь и под покровом быстро сгущавшихся сумерек начали спускаться под гору.
Когда они подошли к спуску в ущелье, где по-прежнему весело журчала горная речка, было уже довольно темно, и потому идти было намного труднее, чем утром.
Пользуясь веревкой, солдаты по очереди спускались с уступа на уступ, с площадки на площадку. Когда наконец-то вышли к ручью, была уже ночь. На чистом, безоблачном небе слепили глаза своим холодным, равнодушным мерцанием звезды.
Солдаты наполнили большую часть фляжек, когда из глубины расщелины послышался звон бубенцов.