Вот и книга о Разгоне родилась не из замысла, а из жизни. Просто судьба десять лет назад подарила мне дружбу со Львом Эммануиловичем, теплые, нежные, доверительные отношения связывали нас. В предисловии к книге я написала, что именно эта несомненная для меня доверительность позволила мне сделать книгу наших со Львом Эммануиловичем бесед обо всем на свете и моих эссе-воспоминаний о нем (одна глава из пяти – короткие воспоминания его друзей Даниила Данина, Бориса Жутовского, автора художественного оформления книги, Юлия Крелина, Александра Городницкого, Анатолия Приставкина, Лидии Либединской, Кирилла Ковальджи). Еще я написала, что мы мечтали об этом вместе – собрать все наши беседы в одно целое. Но это была мечта, которая могла никогда не реализоваться, времени ведь катастрофически не хватает ни на что.
В. О. Как же это все-таки случилось?
Р. П. Не знаю, многое в жизни случается как бы вдруг, а потом понимаешь, что это не могло не произойти.
Через полгода после смерти моего папы, в переделкинском Доме творчества писателей я вдруг написала рассказ (или не рассказ?) «Обнявшись над бездной где-то на свете. О папе моем прощальное слово». Как это случилось – не знаю, я никогда не думала писать рассказ о папе, да если бы и задумала – не написала бы. Здесь что-то другое происходит.
Так же через полгода после смерти Льва Эммануиловича я вдруг села к столу, распечатала пачку бумаги, достала диктофонные записи разных лет и… словно заново пережила все наши встречи, когда сидела на своем «законном месте» (так он говорил всегда) в кресле у окна в его квартирке на Малой Грузинской, спрашивала, слушала. Слушала, теперь уже без него, записывала, задавала ему вопросы и, казалось мне, слышала его ответы и видела его одобряющую улыбку. Пять месяцев, почти не отрываясь, насколько жизнь позволяла, писала я книгу о Разгоне. С Разгоном – он все время был рядом.
Я очень любила папу. И Льва Эммануиловича любила. Их обоих мне недостает в жизни.
«Когда б мы знали, из какого сора…» Из чего вообще это рождается. А может быть, и правильно, что не знаем.
В. О. Ваша книга имеет большой резонанс – о ней говорят и пишут, «Книжное обозрение» в редакционном рейтинге включило ее в десятку лучших книг года. Это успех. Как вы к нему относитесь?
Р. П. С радостью. За Льва Эммануиловича. «Тело заплывчиво, а дело забывчиво». Эту поговорку я впервые услышала от него. В самом деле, уже стало привычным штампом: в России, чтобы стать знаменитым, нужно или умереть рано, или жить долгодолго. Ко Льву Эммануиловичу Разгону слава пришла поздно – на пороге восьмидесятилетия. Оглушительная слава. Его знали, читали, любили, к его слову прислушивались, он всем был нужен – выступить, поделиться своими мыслями, ответить на вопросы, подписать письмо, написать очерк, просто поприсутствовать на митинге, собрании, творческом вечере. У нас был Разгон – это поднимало престиж.