– Надеюсь, он еще не сделал тебе предложение?
Я почувствовала, что она тоже занервничала, отчего вопрос прозвучал язвительно и даже несколько бестактно. Я ничего не ответила, мне не хотелось сейчас ссориться с Тиной по пустякам, возникло подспудное ощущение, что нам сегодня еще будет о чем поговорить.
– Не думаю, что он вообще за этим пришел, но не волнуйся, твой статус будет соблюден – мои руку и сердце он будет просить у тебя.
– Мои или твои?
– Там видно будет. Звони.
– И ты звони.
Опять мы в одной связке, повисли на телефонных шнурах и будем страховать друг друга, рискуя собственной жизнью. Зачем я вообще сказала ей про Льва, зачем я ни на минуту не оставляю ее в покое. Человек зашел в дом, причем не впервые, – что за событие, что за повод заводить сестру на другом конце провода в противоположном конце Москвы, подключать ее к своим необоснованным ожиданиям, к дурацким грезам.
Да, правда, я ни о чем не грезила в связи со Львом, не мечтала о нем. Я вообще не обратила на него внимания, когда нас познакомили, он меня ничем не заинтересовал, и на его учтивое: «Вы можете мне позвонить в любое время, если я вам понадоблюсь» я довольно-таки невежливо, впрочем, не придав этому никакого значения, ответила: «Да ни для чего вы мне не понадобитесь». В общем, жутко бестактно получилось, я себе, как правило, не позволяю таких выходок, да еще и без всякой причины. Так, сорвалось случайно и не должно было иметь никакого продолжения.
Но Лев стал звонить, и мы даже посмеялись как-то, вспомнив мою категоричность. А может, надо прислушиваться к каждому, даже случайно сорвавшемуся слову? Быть может, в тот момент в моей подкорке промелькнуло презрение: «Да ни для чего вы мне не…» Надо было прислушаться к этим словам? В жизни ведь нет ничего случайного, лишь непонятное, неразгаданное.
Сегодня Лев пришел с розой на длинном стебле в шипах. Мне почему-то сразу не понравилось, что – с розой. И вазы подходящей у меня нет, и исколола руки шипами, даже кровь потекла из пальца, и роза такая надменная, и красота ее мне недоступна – окаменелая, будто неживая и неприветливая, – должно быть, я в своем вельветовом костюмчике ей тоже не приглянулась. Словом, роза внесла какой-то разлад, Лев принялся ее обрабатывать, обрезать шипы, подрезать и зачищать стебель, и все уговаривал меня, что теперь она будет стоять долго-долго в своей первозданной красе.