А вот это что-то новенькое.
– Для чего?
– Ну, такое.
– Не темни.
– У любого организма ресурсы рано или поздно заканчиваются. Я видел тебя на выставке. Ты на сколько в минус ушел? Килограмм на десять? На тебя смотреть страшно! Давай, я приеду, нажремся и спать завалимся. Могу телочек подогнать каких скажешь.
– Буз, ты русский язык понимаешь?
– Ладно, ладно. Скажи хоть, откуда ты взял эту зеленоглазую на картине?
– Приснилась.
– Не врешь? Я бы ее тоже… порисовал.
– Не вру.
– Насчет вечера не передумал?
– Нет.
Он привычно свернул направо, подальше от главного корпуса. Миновал заросший седой осенней травой фонтан и покосившуюся беседку. Сбежал по лесенке в несколько ступеней, пересек заброшенную вертолетную площадку с полустершейся буквой «Н» в центре.
«Что мне делать с тобой?
Что нам делать теперь?
Звонок прозвенит – откроется дверь
Ты войдешь в этот дом
И останешься в нем навсегда
У тебя больше нет никого
Кроме того
Кто придумал тебя»
За площадкой цивилизация практически сходила на нет. Растрескавшиеся, с проросшими тут и там сквозь покрытие пожухлыми одуванчиками дорожки терялись в густом кустарнике, петляли, встречались и разбегались вновь. Перепрыгивая через лужи и поваленные стволы, он углублялся все дальше.
До небольшого, заасфальтированного с непонятной целью пятачка он добрался примерно через полчаса. Взмокший, разгоряченный, полностью растворившийся в мелькании веток, каплях воды и стылом осеннем воздухе. Выключил музыку, отдышался, выполнил комплекс упражнений, несколько раз отжался и подтянулся на горизонтально нависающей над тропинкой дубовой ветке. Походил, остывая. Сел, как получилось, в позу лотоса, соединил подушечки больших и указательных пальцев. Запрокинул голову, закрыл глаза.
Энергия ци, как духовная, так и физическая, понемногу восстанавливалась.
Он очнулся от того, что боль в затекших ногах и спине сделалась невыносимой. Зашипев сквозь стиснутые зубы, попробовал встать и едва не упал. Теперь его буквально колотило от холода, влажная майка прилипла к коже точно полиэтилен. «Вот тоже, флагеллант нашелся», – пробормотал с насмешкой над самим собой.
Присел несколько раз, разминая затекшие конечности, и потрусил обратно. Сумерки неумолимо сгущались, под деревьями сделалось совсем темно. Минуту он колебался, включить ли фонарик. Не стал. Просто прибавил ходу. Уже неподалеку от калитки проскочил невидимой тенью мимо группки подозрительных личностей, сбился с дороги и штурманул стену там, где она сохранилась похуже. Обдирая в кровь замерзшие пальцы, скатился вниз и, не сбавляя скорости, направился к дому.