Теперь спартанцы оказались в серьезном затруднении. Не выполнив свою часть договора, они не могли требовать того же от Афин; им грозила двойная неудача: потеря доверия союзников без получения каких-либо выгод от договора. В этой дилемме они решили, рискуя рассердить союзников, установить более тесные и отдельные отношения с Афинами. Враждебности Аргоса, если тот не получит поддержки Афин, они не опасались; в то же время момент для союза с Афинами был благоприятным, учитывая сильные мирные настроения с обеих сторон, а также известные филолаконские симпатии лидеров Никия и Лахета. Афинские послы оставались в Спарте с момента заключения мира, ожидая выполнения условий; весьма вероятно, что среди них были Никий или Лахет, или оба. Увидев, что Спарта не способна выполнить свои обязательства и договор может быть аннулирован, они, несомненно, поддержали, а может быть, даже и подали [стр. 5] идею отдельного союза между Спартой и Афинами как единственного средства исправить положение, пообещав, что в рамках этого союза спартанские пленники будут возвращены. В результате был заключен пятидесятилетний договор не только о мире, но и о defensive alliance (оборонительном союзе). Каждая сторона обязалась помогать отражать любых захватчиков на территории другой, считать их врагами и не заключать с ними мира без согласия союзника. Это было единственное условие союза, но к нему добавилось еще одно, немаловажное для безопасности Лакедемона: афиняне обязались прилагать все усилия для подавления любых восстаний илотов в Лаконии. Такое условие ярко свидетельствует о беспокойстве лакедемонян по поводу своего зависимого населения, но в данный момент оно имело особую ценность, поскольку обязывало афинян сдерживать, если не выводить, мессенский гарнизон в Пилосе, размещенный там ими самими специально для подстрекательства илотов к восстанию.
Союз с такими немногочисленными и простыми условиями не потребовал долгих обсуждений. Он был заключен вскоре после возвращения послов из Амфиполя, вероятно, не более чем через месяц-два после предыдущего мира. Его скрепили клятвой те же лица с обеих сторон, с аналогичным заявлением о ежегодном возобновлении присяги, а также с оговоркой, что Спарта и Афины по взаимному согласию могут как расширить, так и сократить условия, не нарушая клятвы. [6] Кроме того, договор предписывалось высечь на двух стелах: одну установить в храме Аполлона в Амиклах, другую – в храме Афины на афинском акрополе.